Ключи к «Лолите»

Гумберт и Набоков — ценители поэзии, но обращаются они с ней порою как изощренные садисты; их пародии искусны, веселы и ужасающе насмешливы. "Аннабель Ли" — прекрасное и очень серьезное произведение. «Лолита», как мне кажется, тоже. Но Эдгар По, оплакивающий Вирджинию, был бы неприятно поражен, увидев в Аннабелле Ли Гумберта непристойную, богохульную и беспардонную пародию{72}. Рассказ Гумберта в общих чертах совпадает с сюжетом стихотворения По: много лет назад, когда он был ребенком и она ребенком была, в некотором княжестве у моря они полюбили друг друга, и после ее смерти луч луны постоянно навевает Гумберту сны о прекрасной Аннабелле Ли или ее усладительном двойнике. У По завистливые крылатые серафимы насылают из-за туч холодный ветер, который уносит жизнь Аннабель, и затем ее кладут в гробницу у края земли — прощай навек, любимая. Очень поэтично, но соответствующая часть истории Гумберта — сплошное издевательство. Одинокая пара анонимных темных очков наблюдает за его бесплодными попытками войти в Аннабеллу, и в повисающем синтаксическом периоде задним числом сквозит мысль о том, что она скорее ошеломлена, чем удовлетворена:

Я стоял на коленях и уже готовился овладеть моей душенькой, как внезапно двое бородатых купальщиков — морской дед и его братец — вышли из воды с возгласами непристойного ободрения, а четыре месяца спустя она умерла от тифа на острове Корфу. [с. 22]

Вот так Гумберт оглушает По и сентиментальных читателей сложной пародийной контаминацией одного предложения{73}. Разумеется, все эти аллюзии и пародийные элементы прежде всего характеризуют самого рассказчика. Они демонстрируют специфические черты и темные закоулки его гибкого воображения, его эрудицию, живость ума и склонность к творческой деструктуризации.

Мнемозина — героиня большинства произведений Набокова, и потому время, поиски прошлого и воспоминания о нем становятся одной из главных тем «Лолиты». Набоков-Гумберт в своих воспоминаниях возрождает и воссоздает прошлое, и потому читатель должен увидеть и принять во внимание определенную цикличность, повторяемость некоторых событий (в различных формах) на протяжении всей его жизни{74}. Гумберт не раз испытывает шок, когда после вспышки озарения вдруг начинает осознавать эту ужасающую периодичность действий, действующих лиц и происшествий{75}. Его переполняет и подавляет чувство deja vu.[32] Естественно, определяющим событием жизни Гумберта стал его роман с Аннабеллой Ли; это преобладающая тема его бытия. Как правило, он и сам это сознает и частенько указывает на это читателю. Но есть и более тонкие вариации и параллели, которые Гумберт напрямую не комментирует; чтобы уловить их, читатель должен заставить говорить собственную память и положиться на собственное ощущение deja lu.[33] К примеру, во время последней встречи на ривьерском пляже Гумберт с Аннабеллой…

…наскоро обменялись жадными ласками, единственным свидетелем коих были оброненные кем-то темные очки. Я стоял на коленях и уже готовился овладеть моей душенькой… [с. 22]

Позже, реконструируя Рамздэльский дневник, Гумберт описывает озерно-эротическую фантазию — подсознательную вариацию темы морского берега Ривьеры:

Я вполне отдавал себе отчет в том, что мамаша Гейз ненавидит мою голубку за ее увлечение мной. Я замышлял так провести день на озере, чтобы ублажить и мамашу. Решил, что буду разговаривать только с ней, но в благоприятную минуту скажу, что оставил часики или темные очки вон там в перелеске — и немедленно углублюсь в чащу со своей нимфеткой. Тут явь стушевалась, и поход за очками на Очковом озере превратился в тихую маленькую оргию… [с. 70]