Ключи Марии

– Обычным. Я же говорил – у нас свои каналы. Напишите несколько слов. Мы перешлем, – полковник подсунул Куриласу лист бумаги и ручку. – Не стесняйтесь, пишите. Так сказать, от души.

Курилас замер, он не знал, что делать. Писать письмо, заранее зная, что его будут читать люди, которым оно не адресовано, не просто. И что вообще писать? Но взял ручку и вывел: «Дорогой Олесь, поздравляем тебя вместе с мамой с днем рождения. Думаем, что у тебя все хорошо. У нас тоже».

– Что тоже? – удивился полковник.

– Тоже хорошо.

– Так и пишите: тоже хорошо.

Курилас дописал фразу и стал ждать следующих подсказок.

– Да-а, – продолжил полковник, – пишите дальше: «Ты поступил плохо, не выполнил задание, которое тебе поручили… Но ты имеешь возможность все исправить… Найди радиомаяк и включи его… Как только здесь поймают его сигнал…» написали?.. Тогда далее: «Меня сразу выпустят на свободу»…

Курилас сглотнул и посмотрел удивленно на Ваврика.

– Я арестован?

– Нет, конечно, – ответил тот и выдернул из-под его руки лист, аккуратно сложил вчетверо. – Вы не арестованы, но парень должен взяться за ум. Это будет для него стимулом. И для вас тоже. Мы должны довести это дело до конца. От этого зависит, окажусь ли я в Киеве, или меня отправят в сраное Улан-Удэ.

– Боже, – вздохнул Курилас. – Он будет думать, что я в тюрьме.

– У него появится шанс вас спасти. Только ему известно, куда он спрятал радиомаяк. Который, кстати, очень дорого стоит.

– А если он не послушает? Кто знает, что там произошло… Может, тот радиомаяк упал в ущелье и разбился.

– Советские радиомаяки не бьются даже если их выбросить с самолета! Он должен его найти и нажать кнопочку. Он должен послушать вас. У меня тоже есть сын Игорь. И я о нем беспокоюсь не меньше.

Курилас задумался. Почему он не прислушался к словам Марковича, когда тот уверял, что надо отсюда бежать? А что теперь?

– Но чем вам могут помочь эти радиомаяки?

– Ну, мы же, товарищ профессор, тоже ворон не ловим, работаем и уже кое-что выяснили. Наша Дева обладает мощным ионизирующим излучением. Оно невидимо для человеческого глаза. Но наши радиомаяки ее выследят. Одновременно с вами работают и наши специалисты. Итак, мы знаем, что это девушка, которой двадцать два – двадцать три года. Высокая, стройная, темные, вьющиеся, длинные почти до пояса, волосы. Глаза большие, губы полные, нос римский, лицо продолговатое. – Полковник вдруг наклонился к Куриласу и спросил, хитро глядя ему в глаза: – Вам это никого не напоминает?

Курилас вздрогнул: полковник словно описал ту студентку, что заходила к нему и разговор с которой закончился на высоких тонах.

– Я… я не уверен, что под это описание кто-то из моих знакомых подходит.

– Как же? А вы посмотрите сюда.

И полковник подсунул профессору портрет девушки, набросанный карандашом. Конечно, нарисованное лицо только отдаленно напоминало его недавнюю гостью, что, впрочем, только показывало, насколько условно может быть похожим любой словесный портрет на свой оригинал. Теперь Курилас, вспоминая свой разговор с таинственной студенткой, испытал настоящий страх. Он уже не сомневался, что она была права. Он – лишь винтик в этой разветвленной системе слежения всех за всеми. И когда он выполнит свою задачу, его сотрут с поверхности, как пыль, как букашку.

– Красивая девушка, – сказал он. – Но подобных красавиц вокруг сотни. И вы, если прогуляетесь возле университета, увидите множество похожих на нее.

– Нет, речь идет о девушке, которая, притворившись студенткой, заходила к вам!. Наш сотрудник и ваша служанка описали ее именно так. Их описание точка в точку совпадает с описанием, которое мы находим в «Хронике Ольгерда» и в других источниках. Это – она. Наши агенты из Кракова передают, что видели похожую девушку в редакции «Краківських вістей». А значит, ваш сын должен ее знать. – Полковник с довольной улыбкой откинулся на спинку кресла и закурил. – Ах, я забыл вам предложить. – Подвинул пачку папирос Куриласу. – Прошу. Курите. И вспоминайте, что она вам говорила.

– Я вам уже докладывал. Она требовала, чтобы я прекратил работать на большевиков. Это просто националистка. Так мне показалось. Ничего сверхъестественного я в ней не заметил. Типичная фанатка. Хотя я думал…

Курилас поймал себя за язык и хотел продолжить мысль иначе, но полковник его перебил:

– Я догадываюсь, о чем вы тогда думали. Вы решили, что это мы ее подослали. Разве не так? – Курилас виновато кивнул. – Нет, мы так грубо не работаем. Да и зачем мне вас провоцировать. Мы же работаем в одной упряжке. Так значит, вы ничего больше не хотите сообщить мне о разговоре с той… гм… студенткой?

– Разговор был коротким.