Ключи Марии

Прямо напротив парадного, к сожалению, не было ни кафе, ни бара. Только какой-то закрытый книжный магазин и «Ремонт обуви». Дальше, через дом, слева на тротуаре виднелись столики кафе «Гусь». Чуть-чуть далековато, хотя что такое расстояние метров в семьдесят на улице, где нет интенсивного движения? Сойдет!

И Бисмарк заглянул в кафе, заказал кофе и уселся на улице за крайний, ближний к дому Клейнода столик. Теперь он сидел напротив арки входа во двор дома 22. Внутри арки виднелись таблички учреждений и магазинчиков, что объясняло особую «живучесть» этого двора. Половина прохожих по противоположной стороне улицы поворачивали в этот двор или выходили из него.

Олег внимательно буравил глазами всех «потусторонних» пешеходов. Попивал кофе и терпеливо ждал. Улица то казалась сонной, то вдруг снова оживала. Прохожие никуда не спешили, что упрощало работу и позволяло их рассмотреть внимательнее.

Кофе закончился минут через десять, хоть он и старался растянуть его на полчаса. Решил перейти на коньяк. Коньяк растягивается легче. Когда ты пьешь коньяк, ты не боишься, что он остынет или нагреется.

Мимо пробежали с веселым шумом две девчонки. Их звонкий смех взбодрил задремавшего было Олега. Он заметил, что коньяк тоже закончился. Решил теперь добавить в организм кофеина.

Солнце исчезло, небо затянули тучи. Над ними, за пределами видимости, прогудел самолет.

– Куда же он делся? – Олег почувствовал нарастающее раздражение.

Взял очередные пятьдесят грамм коньяка.

Посмотрел на небо. Вот-вот пойдет дождь. Он сидит тут уже больше часа. Может, полтора. Между ног зажат рюкзак с ноутом. В ноуте – фото археологов с Клейнодом-отцом. Куда же черт понес Клейнода-сына, для которого он и притащил с собой компьютер?

Зевнулось. Коньяк понижал давление. Или это давление воздуха падало из-за надвигающегося ливня, который, если начнется, заставит ретироваться внутрь, в кафе.

Бросил опасливый взгляд вверх. И тут боковым зрением уловил движение на другой стороне улицы. Знакомое движение. Спешащей знакомой походкой Клейнод с хозяйственной сумкой в руке прошел от своего парадного до арки соседнего дома номер 22 и свернул в нее.

Бисмарк вскочил и бросился за ним через дорогу. Завизжали тормоза. Правая нога ударилась в фару автомобиля и он упал, крепко сжимая в руке рюкзак с ноутом. Его развернуло и бросило на спину, но он успел подтянуть руку с рюкзаком к груди, а второй рукой обнял в полете рюкзак, спасая свой ноут. Голова ударилась об асфальт, но сознания он не потерял. Его опять, как большой резиновый мячик, приподняло от удара над дорогой. Приподняло и стало разворачивать лицом вниз. И, пользуясь инерцией полета, он попробовал встать на ноги, поджал их, думая, что сейчас его просто развернет и поставит так, чтобы он дальше спокойно побежал за стариком в проходной двор.

– Козел! – зазвенело у него в ушах. Он оглянулся и увидел, как к нему с деревянной битой в руке выдвигается водитель затормозившей, остановившейся под острым углом к тротуару «Тойоты».

Вид биты и разъяренного мужика словно остановили инерцию его полета и он резко встал на ноги. Не обращая внимание на гудение в голове, он понесся, что было сил, в арку, в тесноватый, а из-за этого темный и неприветливый двор. Он вбежал и сразу понял, что попал в тупик, в капкан. Но к счастью, перед ним впереди и чуть слева оказался спуск-штольня с высокими ступеньками к подвальной двери. Он бросился туда, соскочил по ступенькам, потянул железную дверь с надписью «теплопункт» на себя и, к его восторгу, она открылась.

Нырнул внутрь и закрыл ее за собой как можно быстрее. Из-за гула в голове даже не понял: громыхнула она, закрываясь, или же нет?

В подвале он услышал тишину. Словно гудение в его голове осталось снаружи и не успело вместе с ним спрятаться за железной дверью. Тишина его успокоила. Он отдышался, стараясь прислушиваться к звукам, которые могли долететь снаружи. Но снаружи – никаких звуков. Зато из темноты подвала долетели невнятные голоса. Не шепот, а именно удаленные мужские голоса, некий «мур-мур», доказывающий, что его источники – как минимум двое – находились тут же, но не совсем рядом, а где-то в глубине, ведь ни одного слова из этого «мур-мура» разобрать он не мог.

Отдышавшись, Олег еще раз осмотрелся. Его глаза медленно привыкали к подвальному мраку. На всякий случай, он посветил себе под ноги мобильником, увидел мелкий мусор, куски арматуры, мокрый песок – обычный «лунно-подвальный» ландшафт. Осторожно направился в сторону голосов.

В сыром воздухе появился привкус гари. Впереди стало чуть светлее и уже через какое-то мгновение, остановившись, Бисмарк смог рассмотреть двух очевидных бомжей, сидящих у костра, языки пламени которого облизывали то ли казанок, то ли почерневшую кастрюлю. К запаху гари, пропитавшему влажный воздух подвала, добавился аромат куриного бульона.

– … и если импичмент будет успешным, то вместо Трампа выберут президента-демократа, – рассуждал у костра один из бомжей. – А это обязательно приведет к смене внешней политики…