Ключи от Бездны

Вылезая на поверхность, Хастред ломал голову, где теперь искать Тайанне, ибо с его-то приметной внешностью даже свидетелей не особо поспрашиваешь, не призвав на свою голову преследования. Однако могучий столб черного дыма, бьющий в небо совсем неподалеку, навел его на кое-какие очевидные подозрения. Как впоследствии призналась эльфийка, монастырь ее ужасно разочаровал, потому что оказался чисто женским, никто даже не подумал предложить ей вступительную оргию, а в келье не было ничего почитать или выпить, зато были тараканы и засов с той стороны. Тараканы, кстати, наверное выжили. Да и монашки в прицельно и неопасно подожженных рясах очень бодро бегали и ныряли в ближайшие пруды и колодцы. Возможно, будут впредь знать, каково оно — не с теми связываться. Но с другой стороны, это ведь Кранция, когда она с тобой связывается, не оказаться не тем невозможно.

Далее на пути случился Уйчланд, прекрасная страна аккуратистов и педантов. Он был всем хорош — в меру суров, в меру опрятен, в меру умерен и разве что немного чудноват своей готовностью подхватывать призывы любых долбоклюев к губительному, а потом огребать за это по сусалам и долго расстраиваться. Около века назад именно отсюда, из Уйчланда, поднялась черная волна восстания некромантов, набравшая столь угрожающую мощь, что против нее пришлось выступать практически всем миром. Как эти благодушные белобрысые аборигены могли попустить такое, в голове Хастреда не укладывалось — ну да и бог с ним, рассудил он, с умилением наблюдая, как при поминании того косяка добрые уйчландцы брезгливо сплевывают и мучительно переживают. На целый мешок золотых кранцузских кюкю здесь можно было разгуляться. Тайанне проявила себя с неожиданной стороны, подвизавшись в чинном сообществе местных академических магов — слишком старых, чтобы быть бодрыми, и слишком умных, чтобы отказаться от общества особы в разы постарше их самих. Эльфов они тут не видели с самого восстания некромантов, да и тогда видели все больше знаменитые эльфийские стрелы, затмевающие по поверью солнце. Так что вопросов у них нашлось прилично, и Тайанне с большим удовольствием на все пыталась отвечать, втайне благодаря классическое образование. Хастред же для начала покурсировал по местным темным лесам, убедился, что ничего из ряда вон выдающегося там нет, да и перешел к бизнесу, о котором всякий приличный гоблин задумывается рано или поздно — построил небольшую чего-то-там-варню. Стоит отметить, что именно такое направление на стыке кулинарии и алхимии за века породила гоблинская цивилизация — ты валишь в котел все, что находишь, заливаешь водой, ставишь на огонь и смотришь, что получается. Если от этого растут волосы или это можно приятно выпить, не сразу сдохнув в конвульсиях — ты пытаешься это монетизировать. С пятисотой попытки Хастред набрел на рецепт, который можно было бы назвать золотым, если бы правдивее не было «золотушный»: прекрасный, насыщенный квас, отменно утоляющий жажду, восхищающий вкусовые рецепторы и с истинно гоблинским энтузиазмом вышибающий ворота на выходе. Гоблинская врожденная сопротивляемость магии не помогла ни на йоту от косного физического рецепта — после испытаний, проведенных самоотверженным Хастредом на себе, он похудел на полпуда и взял за правило не выходить из дома без целой кипы лопуха и сменной пары штанов, потому что квасок имел непростой норов и мог внезапно сработать даже через сутки после последнего принятия. Два местных козопаса и дудочник в коротких штанишках, привлеченные в рамках первой фазы клинических исследований, подтвердили безусловную эффективность препарата, причем дудочник поплатился жизнью, но виноват был сам — незачем было жадничать и выдувать целиком баклажку. Козопасы отделались легким переполохом и даже коз, перепуганных резким изменением состава атмосферы, изловили почти всех, а этот бедолага сгинул, провалившись в выгребную яму, после того как сгорбившись провел над ней два часа и сменил облик с розовощекого пухляша на посеревшего от страданий кощея. Легенда гласит, что когда его, уже безнадежно утопшего, извлекли добросердечные граждане с заткнутыми носами, он и посмертно потрудился на благо науки, продолжая извергать... ну вы поняли.

Дело показалось столь масштабным и значимым, что Хастред взял пару бурдюков с драгоценным продуктом и поехал заключать сделку всей жизни — одновременно с гильдией аптекарей, гильдией рестораторов и гильдией отравителей, имея что предложить каждой из них. И конечно же, хромая судьба поставила его жизнелюбивым планам подножку — по пути с охоты целая процессия важных персон, включая особ августейших, остановилась вблизи его предприятия, по добрососедской традиции не запертого, обменялась дружелюбными приветствиями с местными поселянами и испросила какого ни на есть питья...