Ключи от королевства (СИ)

Гундахару было приятно и лестно чувствовать согласие со своей любовницей – бывшей, а если будет угодно Судьбе, то и будущей королевой на ареморском престоле. Кровь бурлила в его жилах, сладостным обжигающим ядом вливались в неё слова Розмунды о давней, но незабываемой и такой же пылкой, как в их молодые годы, любви…

По-видимому, слова Розмунды убедили маркиза Гундахара. Сначала он поднялся перед ней во весь свой огромный рост, а потом медленно опустился на одно колено и воскликнул:

- Моя королева, куда бы ты ни направила свои помыслы, я готов идти за тобой до конца!

Глава 19

Утро было на удивление отчаянно-знойное, редкое в эту пору года в Тревии: в воздухе ни струйки ветерка. Солнце только вырвалось из ночного мрачного плена и засверкало на серой черепице донжона, самой высокой замковой башни, дробясь на мириады мелких осколков. Зубцы крепостной стены, сложенной из грубых камней, были унизаны лучниками, а между ними и небом блистали ледяные горные вершины.

Ирис, стоявшая у окна, скользнула взором по крышам замковых башен и затем устремила его на север: туда, где за горными грядами несла свои могучие воды Брасида, где лежала холмистая Вальдона, а ещё дальше, очень далеко, стояли дремучие боры Фризии.

«Родная Фризия, когда же я снова увижу тебя?» - прошептала девушка, и мучительная тоска сжала её сердце.

Двенадцать дней прошло с тех пор, как Ирис попала в чужую неприветливую страну, которую поначалу ошибочно приняла за Ареморское королевство; двенадцать дней длилось её заточение в одной из башен замка, который, как оказалось, принадлежал вовсе не королю Рихемиру, а – господину Тревии, маркизу Гундахару. И вот уже целых двенадцать дней, как только захлопнулась за ней дверь темницы, она чувствовала себя в западне, в томительном и беспокойном ожидании своей участи.

У неё не было ни одной мысли, кроме полного отчаяния, никакой надежды, кроме горячих порывов безудержных, но пустых фантазий. Она мечтала о побеге, но вместе с тем понимала, что не сможет вырваться из этой новой темницы, которая отличалась от предыдущих, монастырских, лишь тем, что из её окон можно было видеть небо. Это была самая высокая в крепости башня, и путникам, поднимавшимся от горного перевала к замку тревского правителя, казалось, что её крыша теряется в облаках. Сюда не долетали человеческие голоса, и даже птицы редко скользили мимо окна, в которое смотрела узница.

После путешествия, хотя и с опасными приключениями, но полного открытий, головокружительного, как глоток свободы, Ирис снова осталась одна, и глубокая печаль охватила её. Всё горше становилось ей сознание своей беспомощности, всё тяжелее на душе.

Она и не знала, как много, оказывается, у неё было врагов, скрытых, коварных… А друзья? Теперь она не была уверена, есть ли вообще таковые? Что значат князь Гримберт, Дван или другие фризы – её земляки, люди, среди которых она выросла, которых прежде считала своей защитой, своим родом? Ищут ли они её или считают погибшей? А её дедушка, вождь Альбуен, который когда-то водил храбрых фризов в опасные сражения, а ныне стал беспомощен, смертельным недугом прикованный к постели?.. Остаётся только Тайгет! Но и его она потеряла: где он теперь? помнит ли ещё о ней?.. Ирис вздохнула. Кто станет искать её? Кто освободит её из этой ловушки?.. Увы, она одинока на свете!

Первые дни, после того, как один из рыцарей маркиза Гундахара привёл Ирис в комнату, которая и стала её темницей, девушка с нетерпением ждала Адальрика. Иногда она тихонько плакала по ночам, сидя в постели и простирая руки во враждебную темноту: такое у неё было желание обнять возлюбленного юношу, найти в нём утешение и поддержку. Ночь проходила, наступал день, а за ним снова бессонная ночь и новый безрадостный день, но от Адальрика по-прежнему не было никаких вестей. Ирис казалось, что сердце её не выдержит этой пытки ожиданием и разорвётся.

Это было непонятно и странно, и Ирис терялась в догадках. Она ни мгновения не сомневалась в любви Адальрика, в его благородстве и честности. Какая же причина могла побудить его поступить так: держать её в неведении, не искать ни путей, ни средств для того, чтобы увидеться с ней? Пусть хотя бы один разок, одно короткое мгновение! Только бы знать, что он помнит о ней, что желает ей помочь, хотя это и не в его силах…

Однажды утром Ирис, измученная неизвестностью, не выдержала и спросила служанку, которая приносила ей поесть:

- Чем сейчас занят благородный рыцарь Адальрик? Он ведь здесь, в замке?

Служанка вскинула на неё удивленный взгляд:

- Нет, мадемуазель! Рыцарь Адальрик покинул Тревию на следующий день после прибытия знатной гостьи из Аремора. Ну, той дамы, которая когда-то была королевой…

Да, Ирис хорошо запомнила тот день.