Ключи от космоса. Система контроля морского базирования

Как мог успокоил его, что иначе не может и быть, т. к. шов открыт, лежал он поэтому только на спине, а ведь обычно он во время сна меняет позицию и т. д. Потом меня как что-то дернуло, я нагнулся и глянул под койку. Боже мой… Под матрацами лежали стопкой «броняшки», снятые с иллюминаторов. Пришел уже Док менять Светлану, так что мы втроем, стараясь поменьше тревожить больного вытащили железяки, уложили снова Жору, он этак блаженно промычал: «Ух! Благодать!» А меня прорвало, я последними словами крыл старпома, боцмана и всех, кто готовил медблок. Док делал вес необходимые послеоперационные процедуры, в том числе уколы. Жора спросил Дока, а как у того с успокаивающими инъекциями, Коля сдержанно ответил, что он ухе сделал. Я продолжал громыхать по поводу расп…ва, тогда Жора, спросил, а есть ли еще, на что тот ответил, что у него их достаточно, чтобы воткнуть во все задницы экипажа (Коля тоже был зол за случившееся, т. к. сам все не проверил, доверившись другим). Тогда пациент, попросив Светлану приподнять его на подушках и суровым капитанским голосом изрек: «Судовой врач! Капитан прикован к постели. Не хватало, чтобы вышел из строя еще и НЭ, посему приказываю сделать ему тройную дозу этой самой умиротворяющей!» Док со Светкой прыснули, я выскочил с матюгами и мигом, влетел на мостик, где Ильич готовился к сдаче своей «собачьей» вахты. Он оторвался от журнала, ошалело посмотрел на меня, сначала никак не мог понять, что я изрекаю, потом врубился, бросил скороговоркой сменщику: «айн-момент», и кубарем (так только он умел) скатился по трапу вниз… Что там было?!?.. Старпом, стройненький, щупленький, с взъерошенным хохолком, напоминая чем-то А. В. Суворова, вертелся среди громадных, по сравнению с ним, боцмана, плотника, дневальной и высказывал на великолепном портово-Санкт-Петербургском сленге все, что он думает о происшедшем, выдавая очень яркие и образные характеристики каждому, на что те, понурив свои буйные головушки, только молча кивали, соглашаясь со всем абсолютно. Аудитория, амфитеатром собравшаяся невдалеке, дико гоготала. Да! — это был настоящий Театр — Театр Великого Шекспира!

…Капитан шел быстро на поправку. Первое время руководил из каюты. Откуда-то нашлись полосатые пижамные брюки, но в них на мостике, естественно, показываться было не солидно. Тогда наши умельцы нашли темно-синий сатин и под руководством Светланы сварганили Георгию Васильевичу великолепные штаны на резинке и… даже с гульфиком.

Curriculum Vitae Пижона (Жизнеописание Пижона)

«Да, вряд ли хоть один пес поверит Пижону, когда в старости он будет трепаться о своих морских приключениях»

В. Конецкий, «Морские сны».

Далее в моем повествовании Пижон будет часто фигурировать, т. к. он, как только появился на борту «Неве-ля», стал полноправным членом команды. К нему неравнодушны были даже откровенные нелюбители «братьев младших», ну а абсолютное большинство экспедиции и экипажа в нем просто души не чаяло. Когда один из моих недоброжелателей из экипажа как-то после принятия излишней дозы «тропического» изволил пошутить в узком кругу: а что будет с Начальником, если Пижона выбросить за борт…Как рассказывали, договорить он не успел, его закадычный друган врезал ему мощный апперкот. Компашка сначала ничего не могла понять (не слышали они этой фразы), стали растаскивать. Растащили, но, когда узнали суть инцидента, каждый добавил от души.

В мае от Жеки получил РДО: «Готовь ящик. Надо срочно встретится, т. к. уходим в другой район». Стояли мы в сутках трос хода друг от друга. Договорились идти на сближение. Встретились, спустили бот. Поднимаюсь на борт «Моржа», ведут к маме-Терезе, около каюты на страже лежит Дик, порыкивает, задолбали его экскурсанты. На прекрасном ложе, сделанном судовыми умельцами возлежала мать-Тереза, кормящая шестерых прелестных псинок. Один чернявенький очень шустрил, отталкивая других, меняя сиськи. Спросил: «Он, она»? Жека ответил: «Кобелек, кобелек, так и знал, что его выберешь, хотя на него многие глаз положили, но уговор есть уговор, ты первый, все знают».

Прием-передачу произвели в каюте капитана В. Я. Радченко. Привез к себе, он запищал, жрать хочет. Л он еще полуслепой. Взял напалечник. Не получается. Тогда налил в блюдце молока, опустил туда палец, ткнул его мордахой, палец сунул ему в рот — зачмокал. Вот потом спустя много лег, когда при родах у нас умерла маленькая собачка Зося, оставив нам сиротку Риту, мои девчата догадались ее кормить из пипетки, т. к. сначала ни одна соска не лезла в рот. А ни я, ни Док, ни многоопытные мариманы до этого не додумались, пытаясь даже для кормления приспособить презерватив.

Ну а о дальнейшей жизни этой псины вы узнаете в процессе чтения этого повествования. Когда я его привез на борт с соответствующими документами, его встречая «Почетный караул», но кличку, присвоенную ему на «Моржовце», не восприняли, а кто-то сразу окрестил его Пижоном за его раскрас. Так и добавилась наша команда еще одним мариманом — Пижоном.