Ключи от космоса. Система контроля морского базирования

С наступлением вечера многие выбираются наверх, на палубу. Если судно стоит, за борт спускаются люстры — яркие светильники и начинается рыбалка или ловля кальмаров. Когда же корабль движется, иногда хочется пройти на корму чтобы в полной темноте увидеть след за бортом — то светится потревоженный планктон. Еле слышно рокочет машина, белыми барашками всплескивают волны, а над головой — неслышные звёзды. Они смотрят на тебя ярко и пристально: «Что ты тут, в Океане, забыл, зачем он тебе?»

И признаёшься себе опять: «Океан загипнотизировал тебя, ты привязался к нему, ты принадлежишь ему».

И убаюканный звёздами и Океаном, тихо спускаешься в свою каюту спать, чтобы наутро он разбудил тебя солнечными зайчиками.

Приход

Когда судно возвращается из рейса в свой порт, первым делом на его борт подымаются погранцы и таможенники. В моих трёх рейсах это происходило где-то на рейде Кронштадта (1 и 3 рейс) или Калининграда (2-й рейс). Позднее — в Таллине. К трапу подходит катер и на борт поднимаются люди в синей форме и фуражках с чёрными околышами — таможня, а также военные в зелёных фуражках, некоторые с автоматами — погранцы.

По громкой звучит команда: «На борту — досмотровая комиссия. Членам экипажа и экспедиции пройти в свои каюты и не выходить до конца работы комиссии». Проходим, сидим, ждём. Пока ждём, дёргаемся: во-первых — не терпится увидеть родных, во-вторых — нужно вспомнить, хорошо ли припрятано что-то из сверхнормы, ну там — кассеты, мохер, календарики с девушками. Сверхнормативного спиртного на ввоз как правило не было. Его выпивали раньше. Вот когда в рейс уходишь — тогда да, нужно проявить смекалку, чтобы распихать всё где-нибудь и у кого-нибудь, не засветиться, а после — получить назад.

Задача досмотровой комиссии — проверить по судовой роли, все ли, кто уходил в рейс, на борту и нет ли посторонних, нет ли на борту запрещённых к ввозу предметов и не нарушены ли нормы ввоза товаров. Вот и в нашу с Борисом каюту приходят двое — погранец и таможенник. Сверяют наши личности с паспортами и списком, задают вопрос «Везёте что-либо неположенное?», выслушивают ответ «Конечно же, нет!» и уходят.

Коля Иванов, рефмеханик, брат Володи, рассказывал, что где-то кто-то провёз попугая, завернув его в тряпку и спрятав в мусорном бачке. Конецкий описывал, как мотоцикл на мачту подняли, чтобы ночью, в прожекторах не было видно. Подобных рассказов много есть… Можно собрать.

Комиссия работает где-то около часа, потом наступает какая-то пауза (видимо, сидят вместе с капитаном и нач. экспедиции) и, наконец, удовлетворённые, с подарками и немного под градусом, сходят на катер.

После этого на борт поднимается другая комиссия: ГУКОС, КИК и СКИ ОМЭР. Тоже, в основном, за подарками и насчёт выпить-закусить. Но сначала они устраивают нашим военным небольшую войнушку. Членов профсоюза, слава богу, не трогают.

Наконец судно даёт ход. Домой!

Примечательным было возвращение из 2-го рейса, в 1980-м.

В Москве вот-вот Олимпиада начнётся, порты закрывают, нужно срочно бежать домой, чтобы успеть. Добежали до Калининграда и прошли границу. Наши командиры заранее знали, куда идём, сообщили своим жёнам и те явились на судно. Москвичи сразу уехали поездом домой, а ленинградцы получили семейный круиз по Балтике.

Вышли из порта ночью. Темно. Фарватер помечен вешками, но плохо. На баке стоит боцман и кричит, куда рулить. Ползём понемногу. Вдруг — мягкий толчок, скрип и крен на правый борт, с бака — матюги боцманские. Наехали на кромку. И сползли.

На рассвете прошли Балтийск. В тумане, на берегу — огромные десантные суда на воздушной подушке. Внушает! Вышли в море. Солнце, ветерок лёгкий, волна за бортом плещется, чайки орут, завтрак, жёны, небо голубое, вдали берега проплывают. Красота!

Вечером и всю ночь — шторм. Крепкий ветер, брызги, грохот, качка.

На следующее утро подходим к Ленинграду. Время завтрака. У моряков настроение и аппетит хорошие. Вот и милые жёны появляются на палубе. Зелёненькие… Круиз удался.

Вот он — Морской канал меж двух дамб, бетонные буквы «Ленинград», Угольная гавань, 3-й район… Куда поставят? В порту? Или на Васильевском?

Когда возвращались из 1-го рейса, наши родственники метались по городу, не знали, куда ехать — в Гавань или в порт.

Вот и причал. Там уже толпа встречающих. Крики, руками машут… Ошвартовались, спустили трап и по нему тут же двухстороннее движение: терпение кончилось и вот уже объятия, поцелуи, цветы, детишки с воздушными шарами, папы-мамы, жёны-подруги…

Все, кроме вахты, разъезжаются. На такси, нагруженных коврами, коробками с «дарами моря» и тюками со «школой». Кто — домой, кто сразу на вокзал — в Москву. На следующий день на судне уже тихо. Впереди — отдых, отпуск. «Межрейс» на 2–3, а иногда и более месяцев.

Межрейс

Между рейсами — «межрейс». Позади — 6, 7, а то и больше месяцев вдали от дома. Впереди — несколько месяцев до следующего выхода в море. Пока же предстоит привыкание к другой обстановке и другому распорядку.