Ключи от рая

По возвращении домой он будет уже настоящим мужчиной. Забросили сети, и все сели ужинать: сосиски с бобами, готовится просто и съедается вмиг. Взрослые запивали еду пивом, а Поль тянул кока-колу. Четверо взрослых относились к подростку как к своему напарнику, обмениваясь скабрезными шутками и ругаясь так цветисто, что завяли бы уши у тюремного охранника. В девять вечера погасили огни; вставать предстояло в четыре утра. Температура воздуха резко понизилась до промозглых тридцати градусов по Фаренгейту.[25] В открытом море холод проникает сквозь кожу и вгрызается в кости; от него не может спасти никакое количество одеял. Поль ворочался на койке, не в силах согреться. Все храпели, немыслимо громко, непрерывно. Когда Поль соскочил с койки, никто этого не заметил: каждый из взрослых выпил перед сном по шесть бутылок пива. Обогреватель был похож на примус, с которым Поль уже научился обращаться дома. Чего тут сложного: подкачать бензин, зажечь огонь, закрыть дверь и насладиться теплом. С год назад отец категорически запретил ему даже прикасаться к обогревателю, но ведь тогда он был еще маленьким. А теперь уже мужчина. Поль рассудил, что сейчас, поскольку все спят, именно он должен разжечь обогреватель. Десять раз качнув насосиком, он чиркнул спичкой. Ничего. Он снова подкачал бензин. Зажег новую спичку, однако как раз в это мгновение в каюту ворвался порыв ветра; пламя погасло до того, как Поль успел поднести спичку к окошку горелки. Он сделал еще двадцать качков. Ну вот, с третьего раза обязательно получится. Поль чиркнул спичкой и прикрыл огонек ладонью. Теперь не погаснет. Он сунул спичку в окошко.

И тут словно разверзлась преисподняя. Огненный шар, вырвавшись наружу, поглотил обогреватель. Пламя, выбежав из дверцы горелки, понеслось по полу. Поль в ужасе вскрикнул, девчачьим голосом, как это бывает с мальчиками до того, как они становятся мужчинами. Его крик был пронизан безотчетной паникой. Каюта стремительно наполнилась оранжевым сиянием. Внутри быстро стало очень жарко. Спрыгнув с койки, Рико бросился на камбуз за огнетушителем.

Коротышка-итальянец направил сопло на пылающий обогреватель, отчаянно нажимая на рычаг, но огнетушитель не работал. Пробежав по палубе, пламя поползло по ноге Рико.

Поль отлетел к стене. Крики звучали повсюду; он лихорадочно оглянулся вокруг, не сознавая, что они вырываются из его собственного горла. Огонь окружил его со всех сторон подобно стае хищных зверей, сжимая кольцо, готовый наброситься. Поль успел мельком увидеть Рико, который катался по палубе, тщетно пытаясь сбить пламя с ноги. Огненные языки уже заплясали на переборках. Поль застыл в ужасе, не зная, куда обратиться, куда бежать, и кричал, кричал и кричал.

До тех пор пока его наконец не схватили и не вытолкнули в дверь на ночной воздух. Отец, схватив объятый пламенем обогреватель, что есть силы забросил его в море. Поль проводил взглядом, как пылающий шар плюхнулся в воду. Страшное светящееся пятно быстро погрузилось в черные глубины. В иллюминатор каюты было видно, как Джонни Джи воюет с пожаром, сбивая одеялом языки пламени. Хэнк Буш вернулся в каюту, чтобы помочь Рико. До той жуткой ночи Полю еще никогда не приходилось видеть, чтобы взрослый мужчина плакал. Во взгляде Рико застыла невыносимая боль, по лицу струились слезы. Захлестнутый стыдом и раскаянием, Поль зарыдал, переживая по поводу того, что по его вине случилось с Рико. Он заливался слезами, потому что, парализованный огнем, едва не погубил всех.

Выбежав на палубу, Джонни Джи укутал мальчика в одеяло и на руках отнес обратно на камбуз, снова и снова ласково повторяя его имя своим знакомым низким голосом. Пламя было побеждено, однако почерневшие, обугленные переборки и палуба еще дымились. Выплеснув на палубу несколько ведер забортной воды, Шон взял швабру и начал сгребать мусор. В воздухе висел тошнотворный запах мокрого, обгорелого дерева. Поль в беспомощном отчаянии наблюдал за тем, как его отец ухаживает за Рико, Когда все обожженные места были наконец надежно перебинтованы, Буш-старший подошел к сыну и, не сказав ни слова, крепко обнял. Поль на всю жизнь запомнил прикосновение сильных отцовских рук, сжимающих его. Черные от копоти, они были покрыты ожогами; кожа на пальцах свернулась и начала облезать, на ладонях вскочили свежие волдыри. Но Хэнк Буш, казалось, ничего не замечал; он просто сидел, прижимая сына к себе, качая его, до тех пор, пока на горизонте не забрезжил рассвет.

С восходом солнца «Белокурая Байрам» вернулась в порт. Джонни Джи, Рико и Шон остались на шхуне, а отец повез Поля домой. За всю дорогу они не обмолвились друг с другом ни словом. Мальчик, до сих пор не оправившийся от потрясения, молча сидел, уставившись в туманное утро, до самого дома. Отец не убирал руку с его плеча.

Они приехали домой, и отец на руках отнес Поля наверх и уложил в кровать. Когда он выходил из комнаты, Поль прошептал:

— Папа, я так виноват… На подушку капнули слезы. Отец обернулся.