Ключи от Рая. Часть 1

и начертил в воздухе знак. 

Я увидел голубоватое сияние — казалось, туман перед нами начал светиться. Не мешкая, Альварос подтолкнул вперед Алину, шагнул в туман сам, за ним поспешил Чуй. Я не знал, получится ли у меня . пройти через Дверь, но Ив прервал мои размыш­ления, схватил за руку и потянул к Двери. Я бщу- тил знакомую щекотку, сделал несколько шагов, мгновение спустя меня обступила темнота. Испу­ганно огляделся — и облегченно вздохнул, увидев над головой звездное небо...

Мы находились в лесу, позади нас серебрилась туманными струями Дверь. Из нее пахнуло холо­дом, и она исчезла.

— Выбрались, — тихо сказал Ив и засмеял­ся.— Мы все-таки выбрались.

Только сейчас я ощутил, как сильно замерз. За­мерзла и Алина, я слышал, как стучат ее зубы, да и остальные чувствовали себя не лучше.

— Надо идти, — сказал Альварос. — Скоро нас будут искать.

— Ты знаешь, где мы? — задумчиво спросил Ив.

— Примерно... — Альварос взглянул на звез­ды.— Если идти вон туда, мы обязательно выйдем на дорогу. А там разберемся. Что скажешь, Чуй? — Альварос повернулся к одиноко стоявшему в сто­ронке фаркаху. — Ты нам здорово помог.

Чуй приободрился и важно поднял голову:

— Чуй знает, что делает. Что бы вы делали, если б не Чуй?

— Жили бы долго и счастливо, — ответила Алина. — Деда, он неисправим. Давай превратим его во что-нибудь?

— Ладно, оставь его, — миролюбиво ответил Альварос. — Фарках есть фарках, и с этим ничего не поделаешь. А сейчас надо идти, с рассветом нас могут начать искать. Кир, ты в порядке?

— Да... Только замерз слегка.

— Идти долго, согреешься. Не отставай...

Альварос перехватил поудобнее свой посох,

еще раз взглянул на небо и первым шагнул в тем­ноту. 

Когда мы подошли к землянке Чуй, уже совсем рассвело. Не знаю почему, но я ощутил невольную

радость при виде этого аляповатого сооружения. Особенно радовался Чуй — едва мы спустились вниз, он начал хозяйничать, беспрерывно болтая о всякой ерунде. Зажег огонь — если уместно так* говорить об этом колдовском процессе, — поста­вил греться чайник с отваром. Мою кружку с недо­питым давеча отваром отобрал, заявив, что отвар пьют только горячим, иначе это помет койвов, а не отвар. Кто такие койвы, он не пояснил, а я пред­почел не уточнять, наслаждаясь теплом и непри­вычным уютом этого места.

А потом начался пир. Стульев на всех не хва­тило, пришлось подтащить стол к кровати, на ней устроились Ив и счастливая Алина. В качестве уго­щения Чуй выставил не только местные деликате­сы, но и до боли знакомую мне банку с медом. Не­много подумав, фарках махнул рукой и с возгласом «эх, гляка...» вытащил баночку сгущенки.

— Вот, — сказал Чуй, отодвинув к краю сто­ла кастрюлю с какими-то дымящимися клубнями и поставив на ее место сгущенку. — Он знает, как называется. — Фарках ткнул в меня пальцем.

— Это сгущенное молоко, — ответил я. — Тут даже написано. А это мед.

— Чуй не читает, — пожал плечами фарках.— Чуй ест.

— Скажи лучше, что Чуй не умеет читать, — усмехнулась Алина, беря банку в руки. — Деда, здесь не по-нашему.

— У гасклитов другая письменность, — пояс­нил Ив. — Другие буквицы.

— Буквы, — поправил я. — А у вас разве не так?

— Немножко по-другому. Если когда-нибудь попадешь к нам, увидишь.

— А язык? Почему тогда один и тот же язык?

— Потому что все наши миры связаны, — от­ветил Ив. — Когда-то, очень давно, здесь жили одни фаркахи...

— Мы и сейчас здесь живем, — вставил Чуй.

— Да, Чуй... А потом из вашего мира сюда ста­ли попадать люди. Они приносили свой язык, свою культуру. Участкам вашего мира примерно соответ­ствуют участки этого, поэтому и границы распро­странения языков в вашем и нашем мирах в основ­ном совпадают. Правда, были войны, многое пере­мешалось, но в целом это сохраняется и сейчас.

— Тогда почему здесь нас так не любят? — спросил я.

— Предрассудки. Людям всегда надо кого-то винить в своих бедах.

В этом он был прав — кивнув, я с невольной улыбкой взглянул на Алину. Девушка пыталась открыть банку, с этим у нее возникли явные проб­лемы.

— Как она открывается? — Алина ногтями под­цепила краешек банки, затем вскрикнула и суну­ла палец в рот.

— Черт... — сказала она, вынув палец изо рта и рассматривая ноготь. — Забыла, что сломала.

— Не поминай нечистого, — строго сказал Аль­варос.

— Дай сюда. — Чуй отобрал у Алины сгущенку, взял со стола короткий кривой нож и в два счета открыл банку. — Так-то вот, — гордо произнес он и облизнул нож.

— Вкусно? — Алина взяла банку, осторожно зачерпнула ложкой содержимое, недоверчиво по­нюхала.

— Ты не нюхай — ешь... — Чуй подтолкнул к ней кружку с отваром.

— Да, вкусно, — сказала Алина, распробовав молоко. — Только сладкое сильно.

— Его на хлеб мажут, — пояснил я. — Или в чай добавляют. В отвар, то есть. Так же и мед. — Я взял банку с медом, снял крышку. — Пчелы-то у вас есть?

— Пчелы? — переспросила Алина, с готовнос­тью пробуя мед. — Нет, пчелов у нас нет. Вкусно, только тоже сладко. У вас что, все такое?

— Нет, конечно. Это так, сладости.

— Поняла, — кивнула Алина и, следуя примеру Чуй, облизала ложку. — Это как у нас глутики.

— А это что? — пришла моя пора задать вопрос.