Ключи от Рая. Часть 1

— Ты еще не пробовал? Чуй, у тебя есть?

— У Чуй все есть, — важно ответил фарках.

Встав с табурета, он открыл комод, долго рылся

в нем, развязывая разные мешочки и узелки, потом нашел-таки пару странного вида коричневых ко­рочек, напоминающих слегка подгнившие финики. Сдув с них крошки, торжественно вручил мне.

— Отличные глутики, вкусные.

— Чуй, они же засохли! — возмутилась Алина.

— А отвар на что? — хмыкнул Чуй. — Раз­мокнут.

Не могу сказать, что я горел желанием отведать эти подозрительные деликатесы — а куда денешь­ся? Размочив одну сморщенную корочку, я выудил ее ложкой и осторожно надкусил, затем медленно разжевал откушенный кусочек, прислушиваясь к своим ощущениям. Вкус был довольно странным, чем-то напоминавшим сушеные абрикосы, но с яв­ным грибным оттенком. Осмелев, я съел оставший­ся кусочек, это и в самом деле оказалось довольно вкусно, разве что мешали попадающиеся в мякоти твердые прожилки.

— Вкусно, — сказал я напряженно ожидавшему моего вердикта Чуй. — Похоже на наши абрикосы.

Чуй расплылся в улыбке.

— Еще бы не вкусно, — важно сказал он. — Чуй сам ловил их осенью. Тогда они не так быстро бегают.

В груди у меня что-то булькнуло, я медленно отодвинул от себя второго глутика. Пусть лучше его съест Чуй...

Пока мы с Алиной и Чуй обсуждали вопросы питания, Ив и Альварос беседовали между собой. Я невольно прислушался к их разговору, уловив имя Корригана.

— -Говорит, что у Корригана есть чертежи этой машины. Клянется, что видел их собственными глазами. — Ив внимательно смотрел на Альваро­са. — Он сказал Корригану, что знает одного хо­рошего стеклодува, пошел за ним и сбежал, сейчас прячется в горах.

— Тогда это довольно серьезно, — нахмурился Альварос. — И кто теперь у него вместо Верта?

— Не знаю, я как раз тогда и попался, — по­жал плечами Ив. — В любом случае, у нас еще есть время.

— Так почему ваши не вмешаются?

— Ты ведь их знаешь, — по лицу Ива пробежа­ла тень. — Они не любят вмешиваться.

— Даже когда это касается их самих?

— Альво, у Корригана все равно нет ни едино­го шанса. Ну, проломит он Дверь, и что? Его у нас сразу встретят, он ничего не успеет сделать.

— А если он добудет оружие гасклитов? — хму­ро спросил Альварос.

— Вряд ли. Ему не найти Дверь в тот мир.

— Я бы не был так в этом уверен. Он ведь поч­ти нашел ее.

— Но Кир здесь, скоро он будет дома. Ты ведь сам говорил, что это была случайность, — пожал плечами Ив.

— А если эта случайность повторится?

— О чем это вы? — вмешалась в разговор Алина.

— Так, ни о чем, — отмахнулся Ив. — Я сегод­ня домой иду. Пойдешь со мной?

— Я же не пройду, — ответила Алина. — Пло­хие вы Двери сделали. Сами бы решали, кого про­пускать, а кого нет. А то сделали эту гадость... — Девушка поморщилась.

— Так уже когда-то пробовали, — согласил­ся Ив. — Очень давно. Только ничего хорошего не получилось.

— Почему?

— А кто может решить, хорошая ты или пло­хая? Кто знает, что у тебя в душе, чего ты хочешь? Кто вообще вправе решать такие вопросы?

— Но Дверь же решает, — возразила Алина.

— Дверь — это машина. Ну, не совсем машина, но все равно механизм. Бе настроили, а остальное только от тебя зависит. Сможешь пройти — значит, и у нас сможешь жить. Ну, а не сможешь...

Кое-что в этом разговоре показалось мне ин­тересным.

— Но ведь кто-то настраивал Дверь, — сказал я. — Придумывал для нее программу. А значит, и решал, кого пропускать, а кого нет.

— Согласен, — в глазах Ива мелькнул инте­рес.— Но мы установили общие параметры, усред­ненные. Они даже менее жесткие, чем были бы, если б решали по каждому человеку в отдельности.

— Но люди-то разные, — ответил я. — Не усредненные. Есть, скажем, очень хороший чело­век, добряк и умница, мухи не обидит. Ему бы жить у вас, а машина не пускает. Почему? Да потому что человек этот от жизни сволочной к бутылке при­кладывается. Ему бы к вам, да полечиться — а ма­шина не пускает.

— Ты говоришь об алкоголе? — уточнил Ив. — Наша машина не регистрирует этот параметр.

— Речь ведь не об алкоголе, — возразил я. — Я говорю в целом. Просто нельзя доверять машине решать судьбу человека — жить ему или умереть.

— Это уже слишком. Вопрос так не стоит.

— Разве? — невольно усмехнулся я. — Я бы так не сказал. Впрочем, вам там виднее.

— Откуда у тебя такая неприязнь к сваргам? — спросил Ив.

— У меня нет неприязни. Я о вас почти ниче­го не знаю.

— Но ведь судишь.

— Скорее, просто высказываю свое мнение. По поводу машины.

— Он у себя тоже машинами занимался, — по­яснил Альварос, с усмешкой глядя на Ива. — Объ­яснял им, что и как делать.

— Оно и видно... — сказал Ив.

Я с трудом подавил злорадную ухмылку. Не иначе, я все-таки достал этого небожителя.

— Гляка барабука, да вы ешьте — а то спорят, спорят, — сказал Чуй. — Остынет, Чуй больше греть не будет.

— Мы едим, Чуй, — примирительно сказал Альварос. — Все очень вкусно...