Ключи от Рая. Часть 1

Правильно меня Дверь не пустила — не могла пропустить. Если в мире сваргов действительно живут люди, то мне туда вход заказан. И ведь что ужасное самое: все эти мои откровения ни к чему не ведут, не выльются они ни во что хорошее. Вер­нусь домой — и так же буду проходить мимо ста­риков этих, потупив взгляд. Не мы такие — жизнь такая. Хорошая фраза. С ней так легко жить...

А любовь? Ведь есть, говорят, такое чувство — или было когда-то. Ведь я даже не любил нико­го еще по-настоящему — так, чтобы хоть на край света. Да, родителей любил, к друзьям хорошо от­носился. Но ведь не то это, не то. Выходит, и любви у меня в душе нет, один холод остался...

Я задумчиво смотрел на Дверь: там, за тума­ном, совсем другая жизнь. И люди совсем другие — честные, добрые, отзывчивые. Не для меня это... Повернувшись, я медленно пошел по тропинке к дому, размышляя о посетивших меня откровениях. И как ни крути, на душе было очень гадко.

В доме было тихо и пустынно; то, что я смог в него попасть, уже не вызвало у меня восторга. По­пал, ну и Бог с ним. Подойдя к кровати, лег и за­крыл глаза. Надеялся заснуть, но не смог, в голове крутились мысли о том, что там, дома, я и в самом деле жил не совсем правильно. Или совсем непра­вильно: не тем занят был, не о том думал. Выходит, даже любимая работа — это еще далеко не все.

Сон не шел, поэтому, провалявшись около часа, я поднялся и снова вышел из дома. Вокруг не было ни души, я чувствовал себя весьма неуютно. Не потому что, по существу, забрался в чужой дом, пусть и с разрешения хозяев — просто лишь те­перь я понял, насколько успел привыкнуть за эти дни к Алине и Альваросу. Да и к Чуй, несмотря на его отвратительный характер.

Я посидел на берегу ручья, потом, повинуясь какому-то безотчетному импульсу, перебрался по мостику на другой берег. Оглянулся — дома не было видно. Странные здесь живут люди, так про­сто умеют играть со временем и пространством. Впрочем, слово «просто» здесь вряд ли уместно.

Лес встретил меня тишиной и сумраком, солн­це сюда почти не пробивалось. Теперь, когда мне никто не мешал, я смог как следует рассмотреть деревья — думы о природе помогали отвлечься от грустных мыслей. Здесь росло несколько видов де­ревьев: одни, наиболее многочисленные, напомина­ли наши дубы, только форма листьев была немного другой, к тому же они заметно блестели. Второй по численности вид напоминал ели, но иголки у них оказались более длинными и очень мягкими, почти пушистыми. Ели росли под кронами дубов — на­верное, были более тенелюбивыми. Если завтра мне удастся попасть домой, надо будет непременно захватить несколько веточек. Отнесу их в универ­ситет, на кафедру ботаники — пусть попытаются понять, что это.

Мысль была приятной, я невольно усмехнул­ся: то-то профессора головы поломают. Еще бы для Андрея поймать какую-нибудь живность, хотя бы того же глутика. Интересно, здесь они водятся? И где их искать?

На поиски у меня ушел почти час. Я добросо­вестно осматривал деревья, рылся в опавшей ли­стве, вглядывался в кусты. И все без толку: то ли эти существа здесь не водились, то ли я не умел их искать. А может, просто не время для них.

От зоологических исследований меня отвлек ка­кой-то звук — не слишком громкий, но достаточ­ный, чтобы я насторожился. Присев, я вниматель­но вгляделся в лес. Снова послышались какие-то шорохи, — похоже, мнэ лучше вернуться. Быстро добежав до ручья, я спрятался за большим кустом и прислушался.

Там определенно кто-то был, теперь я хорошо слышал треск сухих ветвей под ногами незнаком­ца. А затем увидел и ею самого. Вернее, их.

Это оказалась спасшая меня от ножа бородача разбойница, причем не одна — обхватив ее за шею, рядом тяжело шел уже знакомый мне казак. Его лицо было бледным, дыхание хриплым и тяжелым, куртка на правом боку набухла от крови,— тем не менее, в правой руке он все еще сжимал саблю. Разбойники явно от кою-то убегали; я понял это в тот момент, когда послышался тихий отрывистый свист, казак вздрогнул всем телом, охнул и тяже­ло осел на землю.

— Лори... — Разбойница не удержала обвисшего казака и опустила его на землю. Все происходило метрах в пятнадцати от меня, я разглядел торчав­шую из спины казака арбалетную стрелу.

— Все, Яна... Уходи...— прошептал казак и стис­нул зубы. — Быстрее...

— Твари... — со слезами на глазах произнесла Яна. — Сволочи...

— Уходи... — Губы казака дрогнули в послед­ний раз, он обмяк и закрыл глаза.

— Здесь они! Сюда! — закричал кто-то, рядом с головой девушки скользнула стрела и с треском вонзилась в дерево. — Быстрее!

Теперь преследователей видел и я, их было много — слишком много для одной девушки.

— Прости меня... — Яна нагнулась, быстро поце­ловала мертвого разбойника и бросилась бежать.

У нее не было никаких шансов. Это было настоль­ко очевидно, что я даже не успел усомниться в том, правильно ли поступаю. Девушка бежала прямо на меня, мне оставалось лишь выйти ей навстречу.

Бе реакция стала для меня полной неожидан­ностью: в руке разбойницы сама собой появилась сабля, по лезвию скользнул солнечный блик.