Ключи от вечности

Алекс громко фыркнул. Они переглянулись и одновременно засмеялись. Видимо, смех оказался ответной реакцией на пережитый испуг. Но Ольга первой замолчала: вспомнила, что им лучше поторопиться. Подняла все еще валяющийся у двери смартфон и проверила, не разбился ли. Алекс тем временем сложил вместе обе половины телефонного аппарата и сокрушенно качнул головой. Что ж, что-нибудь придумает. Соврет администратору, что рассердил свою «девушку», а она у него такая темпераментная… Скажет, что Ольга его приревновала, к примеру, к…

– Алекс! – вырвал его из приятных мечтаний ее взволнованный оклик.

– Матвей!

Она включила аудио на воспроизведение, и голос Дымова заполнил номер: «Оль, я увидел Костю. Иду в дыру через заваленный входняк. Валун сдвинут. Если через час не отзвонюсь…»

– Прошло уже больше часа! – воскликнула Ольга, набрала номер Матвея и послушала гудки.

– Черт! Черт, черт, черт! Алекс, вызывай такси! Я звоню этому Хворостову!

Глава 9

– И какого черта ты туда поперся? – в очередной раз воскликнула Ольга, подавая Матвею завернутый в полотенце замороженный стейк. Но спросила уже устало, машинально, будто не осталось других слов. Эмоциональная буря из рыданий и грозовых криков стихла, после нее в душе осталась непривычная пустота. Не было сил ни на разговоры, ни на движения. Но при этом она вела эти самые разговоры и двигалась. Помогала, к примеру, Матвею.

– Малая… – в очередной раз начал он и поморщился, когда приложил к огромному кровоподтеку на плече ледяной стейк.

– Ой, помолчи уж! – досадливо махнула Ольга рукой и бросила короткий взгляд на сидевшего поодаль Алекса. Закатив штанины до колен, он обрабатывал йодом оставленные неведомой тварью укусы и порез на руке. Ольге очень хотелось спросить, не ядовита ли та тварь, не переносит ли она какую заразу, но понимала, что лучше промолчать. Алекс отчего-то наотрез отказался от ее помощи. Тогда как Матвей, наоборот, с благодарностью (или из чувства вины) принимал.

Прошло уже несколько часов с того страшного момента, когда казалось, уже все. С того момента, когда ей подумалось, что Дымов так и останется замурованным в пещере, хоть Хворостов и его команда примчались на место гораздо раньше и немедленно начали спасательные работы. Кто-то вызвал «скорую». И вся эта страшная суета невольно погружала в кошмарные воспоминания о том, как погиб ее брат.

Обвал случился возле входа. Крепкие парни и мужчины споро разбирали камни. Но где находился сам Матвей – под камнями или в глубине пещеры, задело его или нет – долго оставалось неизвестным. От помощи Ольги отказались. Да и чем она, невысокая худощавая девчонка, могла помочь крепким мужчинам? Но лучше бы ей дали какое-нибудь задание, потому что от неведения и невозможности на что-то отвлечься она все глубже и глубже погружалась в давний кошмар, пред которым отступил и пережитый в гостинице испуг. В ту ночь, когда пытались спасти Алешу, с нею находилась Таня. Или она – с Таней. А еще с ними был Дымов – их поддержка и опора. Именно он тогда успевал как-то подбадривать их и успокаивать. Однако та история закончилась трагедией, а сейчас под завалами оказался сам Матвей.

Но только Ольга решила, что осталась наедине со своими страхами и кошмарами, как почувствовала рядом чье-то присутствие. Алекс, про которого она забыла. Сколько времени он так, молчаливо, простоял с ней рядом? Он поймал ее встревоженный взгляд и слегка кивнул, одновременно успокаивая и давая знать, что понимает ее страхи. Так они и стояли рядом, едва соприкасаясь плечами, до тех пор, пока не разобрали завал. Ольга бросилась к зиявшему чернотой пролому со всех ног, еще не зная, что ее там ожидает – полет вверх или вниз, на камни.

Дымов был жив, в сознании и даже помогал спасателям – разбирал завал со своей стороны. Матвея увезли в больницу, осмотрели, сделали рентген, убедились, что отделался он ушибом, и отпустили. Петр Хворостов отвез их вначале в гостиницу забрать вещи и рассчитаться за «погром», а потом – в свой дачный дом. И только когда они оказались на месте, когда все самое страшное осталось позади, Ольга разрыдалась и одновременно раскричалась на Матвея. Он молчал – то ли чувствуя вину за свою безрассудность, то ли просто понимая, что так она выплескивает страх. Петр на некоторое время оставил их «устраиваться», потом вернулся, но не один, а с супругой Наташей и несколькими нагруженными сумками. И пока Ольга возилась с Матвеем, или он – с ней, успокаивая и пережидая ее ругань и слезы, хозяева незаметно успели создать в доме жилой уют. Петр разжег камин, и выстуженный за зиму дом в жарком тепле будто подобрел. Оранжевый огонь обгладывал, словно кость, толстое полено, неторопливо добираясь до сердцевины. Воздух наполнился вызывающим чувство щемящей грусти и одновременно радости запахом тлеющей древесины, смешанным с ароматом жареного мяса и специй. Наташа, скрывшись на кухне, уже колдовала над кастрюлями и сковородами, готовя для неожиданных гостей ужин. За окном туманились влажные, как в октябре, сумерки, в которых темным айсбергом проступали очертания леса.