Ключи Пандоры

Городской дом культуры производил гнетущее впечатление. Мэрия не нашла ничего лучшего, как использовать под него помещения бывшего завода имени Кирова. Завод давно обанкротился, просторные цеха арендовали разные фирмы, производившие мебель, пластиковые окна и ширпотреб всех мастей. Административную часть отдали культуре.

Снаружи здание выглядело ужасно, но и внутри тоже глаз не радовало. Стены, выкрашенные когда-то в болотный цвет, были грязными, в пятнах плесени, с обвалившейся местами штукатуркой. Побелка давно облупилась и зияла шрамами трещин. Узкие, словно обглоданные по краям ступени лестницы вели наверх. Из коридора второго этажа слышался хор голосов, неслаженно выводивший что-то бодрое и, несомненно, знакомое. Снизу, из подвала, доносилось звонкое тюканье по металлу. Никита поднялся по лестнице, стараясь не прикасаться к жирным от въевшейся копоти перилам и стенам.

Удручавшее слух пение доносилось из-за широкой двери, увенчанной рыцарским щитом, вырезанным из фанеры. Никита открыл ее и отпрянул в удивлении. В комнате полукругом стояли несколько старичков и старушек, радостно напевавших: «Ой, цветет калина!» Старички выглядели нарядно и молодцевато — в наглаженных брюках и рубахах, старушки — с бледными от пудры лицами, синими тенями на веках и тонкими бровками дугой, как персонажи вампирских саг при дневном свете. Мужчина лет пятидесяти раздвигал мехи баяна и притопывал в такт ногой. Дверь скрипнула, и баянист злобно покосился на Никиту.

— Вам чего? — прокричал он, ни на минуту не переставая играть на баяне. Толку от этого было мало, хор упорно пел сам по себе. Никита бегло оглядел комнату, убедившись, что привычные предметы меблировки исчезли.

— А где ролевики? — громко спросил он. — Где найти Дениса Дмитриева?

— Убирайтесь вон! — прошипел баянист и отвернулся.

Никита открыл было рот для достойного ответа, как вдруг почувствовал, что кто-то дернул его за рукав. Обернувшись, он увидел сухонькую старушку, чинно сидевшую у стенки на стульчике с болонкой на коленях. Болонка смотрела на Никиту сквозь прорехи в челке налитыми кровью глазками.

— Мила-ай, иди вниз, — пропела старушка неожиданно басом. — Слышишь, блямкают? Дыц-дыц! Как ведром по голове. Вот там он и есть. Иди, родимай!

Никита вышел в коридор и прислушался. Снизу по-прежнему доносился бойкий грохот. Спустившись в подвал, он пошел на звук и, нащупав в полумраке дверную ручку, потянул на себя.

В узкой, как щель, комнатенке тихо играл магнитофон. Мужчина лет тридцати лупил молотком по узкой железяке на импровизированной наковальне. Увидев Никиту, расплылся в улыбке, швырнул молоток на стол и, вытерев руки грязной тряпкой, шагнул навстречу.

— О, Никитос, пропащая душа! Сто лет тебя не видел! С чего вдруг на ролевку не приехал?

— А меня звали? — хмыкнул Никита, разглядывая комнату.

Денис сокрушенно развел руками, мол, забыли, наверное, ничего не попишешь.

— Как живется, Дэн? С чего вдруг в вашей комнате бабки «Интернационал» горланят? — спросил Никита, смахнув с колченогого стула какие-то щепки, и уселся с предусмотрительной осторожностью. Стул скрипнул, но выдержал.

Денис развел руками вторично, но теперь его лицо выражало досаду.

— Да, блин, директор у нас — караул! Помнишь, в каком состоянии та комната была? Даже полы отсутствовали, крысы пешком ходили. Мы договорились, что ремонт сделаем за свой счет, лишь бы с нас аренду не брали. Вкалывали, как папы Карлы. Все свое: доски, ДВП, краска… Три месяца прокайфовали, а потом нас выперли.

— Мотивация?

Денис уселся прямо на стол, закурил и зло прищурился.

— Очень простая мотивация. Видишь ли, хор ветеранов важнее движения ролевиков. Рыцарские турниры — не комильфо, перед губернатором шибко не выпендришься. А вот хор заслуженных работников тыла — это ураган как круто! Та комната самая большая, им, понимаешь ли, акустика нужна. А какая на хрен разница, где свои гимны базлать? Все равно глухие через одного… Вот, сюда сослали. Ладно, хоть за эту нору денег не просят. Я тут доспехи делаю, ребята приходят, но… Сам видишь, развернуться негде. Тиснул бы статейку о нашем бедственном положении?

— Тисну! — пообещал Никита. — Чем занимаетесь, бездельники?

— С чего вдруг бездельники? — притворно обиделся Денис. — Смотри, какую красоту изобразил! Осталось только меч сделать.

Облаченный в доспехи манекен стоял, притулившись к стене. Пластмассовое тело облегала сеть кольчуги. Ноги и руки защищали шипастые щитки. Голову закрывал шлем с забралом. Рука в тяжелой перчатке сжимала древко штандарта с вышитым гербом. На круглом деревянном щите, обитом жестью, красовался тот же, что и на двери, герб: желтая башня с квадратными зубцами, паривший над ней не то дракон, не то гриф и переплетенные между собой буквы ЛВК, выведенные готическим шрифтом.

— ЛВК? — спросил Никита, ткнув пальцами в аббревиатуру. — Это кто у нас? Лыцарь Вонючее Копье?

Денис раскатисто захохотал.