Ключи судьбы

До поздней ночи Величана сидела со своим отцом, рассказывая ему всю повесть своего замужества. Лют и Олег Предславич молча пили пиво за столом, поглядывая на них через избу. Они ушли из гридницы, ссылаясь на необходимость собираться в дорогу: назавтра уезжать предстояло им обоим. Ближе к вечеру Святослав велел и Люту отправляться с Олегом в Киев: дескать, тому мало собственной дружины, чтобы надежно уберечь «подарок» для Эльги. Лют тайком вздохнул от радости: только об этом он и мечтал, но просить не решался. Вырази он это желание, и Святослав скорее всего откажет. Но и повеление это было вызвано не добротой и не заботой о Величане: растревоженному воспоминаниями Святославу было просто тошно видеть лицо Люта, так сильно напоминающее о Мистине, который двадцать с лишним лет считался отцом Улеба. Сегодня Святослав еще меньше обычного хотел видеть кого-то из этого рода.

– Что же я… мужу твоему скажу? – не раз вздыхал Унемысл. – Так уж он просил, чтобы вернуть тебя…

– Скажи, – Величана собралась с духом, – что отдана я ему была на прежний век до могилы, а век тот завершился, могила закрыта – ряд наш весь вышел.

– Неужто не хочешь с мужем молодым жить? Так печалилась, что старик достался на долю…

Величана отводила глаза, набирала воздуху в грудь, но все же молчала. Пока все складывалось для нее хорошо, как на два голоса твердили Лют и Олег Предславич. Не сговариваясь, оба смолчали о том, чего она избежала, но Величана и сама жаждала оказаться как можно дальше от проклятого города, принесшего ей столько несчастий.

Лишь одно она будет вспоминать с теплом – встречу с Лютом… Единственный здесь проблеск радости – тот миг, когда она впервые заглянула в его глаза. Величана не могла на них насмотреться. Она еще не смела даже попытаться заглянуть в свое будущее, но от мысли, что уехать отсюда ей предстояло с Лютом, душа расправляла сильные мягкие крылья. Сбылась ее шальная мечта: вот-вот он увезет ее отсюда. А куда, в какую жизнь – пока было не важно. Главное – подальше от могилы старого Етона и загребущих рук нового. В пути они будут рядом, и этот путь казался ей целой жизнью. В следующую жизнь, которая настанет после окончания дороги, Величана пока не заглядывала.

Прощаясь с отцом, она горько плакала, заклинала его скорее возвращаться к матери и утешить ту: дочь жива! Ведь княгиня луческая оделась в «печальную сряду» и оплакивает ее, уверенная, что в день погребения Етона и та покинула белый свет. Но в слезах Величаны была и отрада – так плачет невеста, расставаясь с родичами ради жениха, которого сама выбрала и который один способен заменить ей весь род людской.

Спала Величана одним глазом, боясь пропустить рассвет. От волнения не могла есть, только выпила молока. Поцеловала отца на прощание, передала поклоны всей плеснецкой чади. Потом Лют подсадил ее на лошадь. Всякий миг Величана ждала, что их остановят: Святослав передумает, или новый Етон соберет людей, или старый выскочит из могилы! Но вот знаменосец Олега Предславича первым выехал со двора, за ним двинулись деревские отроки, потом они втроем, а следом и оружники Люта. Позади скрипели шесть повозок с разной поклажей и припасами. На одной сидели Тишана и Душарка – Святослав позволили Величане взять ее собственную челядь, приданое и все уборы, что дарил ей Етон. Величане досталось то имущество, какое она взяла бы, если бы они с Етоном развелись.

Остались позади стены детинца, улицы между плеснецкими дворами. И когда Плеснеск окончательно проснулся, молодой княгини в нем уже не было.

* * *

С пешей гридьбой и обозом продвигались неспешно. В полдень останавливались передохнуть, пережидали самое жаркое время в живительной тени берез. От путешествия среди летней зелени, от вида новых мест, от непривычного ей ощущения воли Величана уже назавтра повеселела так, как и сама не ожидала. Оставшийся позади Плеснеск казался ей мертвым царством Кощея, где всегда зима, где вместо воздуха вдыхаешь тоску, а впереди лишь мрак и тлен. Все время вспоминались сказки, где добрый молодец увозит деву из Кощеевых владений и они мчатся вдвоем, бросая позади себя то волшебный гребень – чтобы встал дремучий лес, то огниво – чтобы выросла стена пламени, то рушник – чтобы преградила погоне путь глубокая река…