Ключик к Железному дровосеку

С остальными месть тоже не получилась. На теток в жилконторе его внешний вид не произвел ни малейшего впечатления, паспортистка отвечала ему теми же историческими словами – вас много, а я одна. В поликлинике, когда ему понадобилось сделать флюорографию, и он, чтобы не сидеть в очереди, оплатил процедуру, врач посмотрела на него с самой настоящей классовой ненавистью, и та же очередь дружно обозвала неприличными словами.

Директриса колледжа Инна Романовна, увидев, как он подъезжает к техникуму на «Мерседесе» с водителем, и бровью не повела, а только выругала его за поздно сданный отчет. Ученики по-прежнему продолжали его тихо презирать, Вениамин знал, что называют они его между собой Крошечкой-Хаврошечкой.

Соседка, которой Вениамин проболтался о наследстве – уж очень обрадовался тогда, в первый день, – тут же растрепала о нем по всему дому. После этого другой сосед, пьющий дядя Коля, при встрече просил на водку. Вениамин не давал – пока не с чего было, тогда пьяница стал регулярно мазать его дверь грязью. Дворничиха старательно заметала мусор под коврик у его двери, кошка соседки сверху писала на этот самый коврик. Вениамин поскорее переехал в дядин загородный дом.

Он сам позвонил Карине, своей бывшей жене. И услышал в ответ привычное: «Отвали от меня, козел, видеть тебя не могу!»

Это еще было самое мягкое из ее выражений, она и матом не брезговала. Как она его унижала! Как орала, какими словами обзывала, как изощренно отзывалась о его способностях вообще и в постели в частности. Откровенно говоря, когда они наконец разошлись, то есть она бросила его и ушла к матери, громко сожалея о том, что нельзя отсудить у него хотя бы полквартиры, он вздохнул спокойнее. И когда они официально оформили развод, он на прощание сказал Карине, что больше не женится никогда. Он надеялся, что в официальном учреждении она не станет орать. И точно, она только прищурилась и процедила, не разжимая губ, что вряд ли найдется еще одна такая дура, что на него польстится.

И вот, после получения наследства, когда его планы о мести не осуществились, он позвонил Карине. И, услышав ее вопли, удовлетворенно хмыкнул – стало быть, его бывшая не устроила свою личную жизнь. Это его теща так выражалась – ты, говорила, доченька, могла бы устроить свою личную жизнь получше. Если бы, говорила, ты меня послушалась, жила бы теперь, ни в чем себе не отказывая, муж бы тебя холил и лелеял, все бы тебе покупал, на море три раза в год возил. И так далее, громким голосом, ничуть его, Вениамина, не стесняясь.

И вот, когда он позвонил, то застал Карину на взводе, издалека доносились крики тещи – стало быть, эти две мегеры ругались. Вениамин не стал вешать трубку, услышав привычные вопли своей бывшей. Он сумел вклиниться в ее страстный монолог о том, где она хотела бы видеть его, и сообщил о наследстве.

– Чтоб ты сдох! – по инерции ответила Карина и с грохотом бросила трубку.

Однако перезвонила через двадцать минут. И голос ее был сладкий, как липовый мед. И такой же фальшивый. Очевидно, проверила его слова все у той же вездесущей соседки.

Карина тут же напросилась посмотреть дом, Вениамин с мстительной радостью ей его показал – пусть знает, от чего отказалась. Она громко восхищалась, бегала по дому, открывала все шкафы, глаза ее горели от возбуждения. После ужина она буквально силой потащила его в постель и там старалась, как могла.

Через две недели она ему безумно надоела. Карина здорово изменилась за те два года, что они не виделись. Она прибавила несколько килограммов, от этого лицо ее округлилось и щеки слегка отвисли. Голос ее, в спокойном состоянии не звонкий и немелодичный, становился еще более визгливым, когда она ругалась.

С ним-то она была тише воды ниже травы, стелилась перед ним, преданно заглядывала в глаза, называла исключительно котиком и лапушкой. Ее намерения были написаны у нее на лбу крупными буквами – бывшая жена хотела перейти в разряд настоящих. Для этого она преодолела себя и держалась с ним помягче. И в постели старалась угодить, как могла. Но могла не очень.

Это Вениамин понял не сразу. А когда понял, то сообразил, что дал маху, когда позволил Карине поселиться с ним вместе. Он безумно устал от ее приторного, как сироп, голоса, от ее бесконечных просьб – купи то, купи это, свози туда, свози сюда. От ее алчных взглядов, от того, как жадно она ощупывала каждый предмет в его доме, каждую безделушку оценивала. Когда она услышала, что какие-то вещи его дядя завещал другим лицам – соседу, к примеру, или душеприказчику Сергею Сергеевичу, она переменилась в лице и долго обзывала покойника скрягой и старым ослом, так что экономка разбила прямо в столовой две тарелки. Карина тотчас переключилась на Анну Степановну, и тогда Вениамин скрылся в дядином кабинете.

Первое время она старалась притушить алчный блеск глаз, если натыкалась на его взгляд, потом совершенно перестала стесняться. Вениамин упивался своей властью, покрикивал на нее, заставлял делать вещи, которые, он знал, были ей неприятны. Он твердо знал, что за деньги она вытерпит все.