Клювы

Толпа перла мимо проулка. Но теперь Филип видел искореженные тела на дороге. Одни люди спасались бегством, иные нападали. Женщина в нижнем белье схватила пожилую китаянку и обмотала вокруг ее шеи ремень фотоаппарата. Полуголый мальчишка бил ногами хнычущую леди. И у этих, нападавших, были пустые стеклянные глаза.

«Вирус! – пронеслось в голове. – Как в фильмах. Эпидемия, заставляющая убивать».

– Полиция! – Вилма запрыгала, жестикулируя.

Синий автомобиль вклинился в толпу, подмяв нескольких туристов. За ним выкатили второй и третий. Машины перегородили проезд.

«Они не помогут, – понял Филип. – Тут не помогли бы и танки».

«Пустоглазых» было раза в три больше, и они прибывали. Одетые так, словно их выкинуло на улицу прямо из коек (кольнула туманная догадка). В плавках, в мятых футболках и пижамах. Новоприбывшие несли кухонный инвентарь. Ножи, тесаки.

– Стойте! – крикнул полицейский. – На землю!

Сухо хлопнул предупредительный выстрел. Вторую пулю полицейский всадил в грудь приближающегося подростка. Подросток упал, выронив садовые грабли. Как по команде, копы открыли стрельбу. Свинец косил «пустоглазых» и обычных туристов. Измазанная в крови, рыдала на газоне девушка.

– Сюда! Скорее!

Филип оглянулся. Из бакалеи им махал седобородый индиец. Не тратя драгоценных секунд, Филип подтолкнул Вилму. Они влетели в лавку, индиец хрястнул раздвижной решеткой и защелкнул замок.

По проспекту шествовала смерть. Пражане убивали гостей столицы. Гости убивали пражан. Взорвались витрины «Бургер Кинга», пламя, словно из огнемета, лизнуло тротуар. Человек-факел вышел из закусочной, постоял недолго и рухнул навзничь.

– Это что, война? – спросила Вилма. Ее глаза были такими же бесцветными, как у психов. – Кто они? Русские? Неофашисты?

– Они – мы, – сказал индиец.

Филип отвел взгляд от решетки.

Не считая их с Вилмой, в помещении сгрудились четверо: хозяин лавки, смуглая женщина, возможно, его супруга, длинноволосый мужчина с навьюченным рюкзаком и полуголая девушка вовсе без волос.

– Когда это началось? – спросил Филип.

– В полночь. Было десять ракшасов, потом сто, потом много по сто. Испуганный идти в метро, но метро нет.

– Ракшасы?

– Мы говорить так о демонах. В индуизме. Эти как одержимые ракшасы.

Полуголая всхлипнула. На ней были только высоченные ботфорты, чулки и кожаные трусики. По груди рассыпались блестки, соски маскировали нашлепки с болтающимися кисточками. Бритый скальп украшала татуировка: игральные кости, выпавшие счастливой семеркой.

Девушка дрожала. Индиец снял с себя расшитый золотой нитью пиджак и накинул ей на плечи.

– В метро ловушка, – сказал он.

– I don‘t understand,[10] – пожаловался турист. – What he says?[11]

Филип не удостоил его ответом. Он снова смотрел наружу. Растерянные полицейские увещевали толпу. Психи… Как там? Ракшасы?.. Подсекали жертв, тянули, душили. Лица были пугающе спокойными и расслабленными. С таким видом отдыхают в шезлонге, а не совершают массовые убийства.

«Неужели это происходит, – ошарашенно подумал Филип, – в благополучной Праге, в центре города?»

– Откуда вы знаете про метро?

– Радио говорить.

– Что еще говорили по радио?

– Чтобы мы не паниковали, – вытерла слезы стриптизерша.

– Ну да, конечно.

– Это везде, – сказал индиец.

– Везде? – Филип пошатнулся, не в состоянии осознать услышанное. – В каком смысле? Везде в Чехии?

– В Европе. В Африке. Где ночь.

– Часовые пояса, – пояснила индианка.

Индус закивал:

– Говорят радио и ютуб. Канал Карающей Длани.

– Господи, что они несут! – Вилма схватилась за синие волосы.

Бритая стриптизерша молилась полушепотом Деве Марии. Часы над стендами показывали начало третьего. С Водичковой, сигналя и тараня толпу, выехал военный грузовик. За ним хвостом – двухэтажные экскурсионные автобусы.

– Почему они – это мы? – спросил Филип.

– Те, кто уснул. – Индиец подпер щеку сложенными лодочкой ладонями. – Ракшасы приходят, когда спишь. И заставляют убивать неспящих.

Пазл собрался воедино. Сон! Толстяк, блондин с кладбища, безумцы на улице – они спят и не дают отчета своим действиям.

Словно живая иллюстрация, старуха в пеньюаре прошаркала мимо лавки. Слюнявый рот по-рыбьи хлопал. Глаза таращились в пустоту.

В руке она держала спицу, красную на конце.

– Сон – яма, – сказал индиец. – Карающая Длань говорит: нельзя разбудить.

– Они… лунатики?

– Чушь! – воскликнула Вилма. – Мой племянник ходит во сне иногда, но он не способен никого задушить!

– I don‘t understand! – твердил турист.

У грузовика выстроились солдаты с автоматами. Голос из громкоговорителя объявил:

– Внимание! Сохраняйте спокойствие! Мы эвакуируем вас, но для этого мы должны убедиться, что вы не представляете угрозу. Подойдите и встаньте в трех метрах от нашего медика. Выполняйте его команды. Мы отвезем вас в безопасное место.

«И куда же? – подумал Филип. – В страну, где не спят?»

Толпа успела поредеть. Основная масса перетекла к улице На Пршикопе до приезда военных. В зареве пожара шатались разрозненные силуэты. Стенания раненых сводили с ума.

– Надо туда попасть, – сказал Филип, – пока не поздно.

– Мы не пойдем. – Индиец обнял жену.