Клювы

– Дай мне уснуть… – Камила всхлипнула. Впервые за двое суток слезы выступили на ее глазах. – Дай мне отдохнуть, мой мальчик.

– Я попробую. – Корней снова поднял безмятежную Оксану, закинул ее руку себе за плечо. – Пойдемте в дом.

Филип плелся за Корнеем, как за светлячком, которого кто-то (Бог Иуды Фаддея, фатум, вселенная) послал им в самый темный из периодов. Современный Спаситель катался на скутере вместо ослика и работал дизайнером, а не плотником.

«Ущипните меня, дайте знак, что это не сон».

Оксана заурчала. Корней пристроил ее на матрас и укрыл старым одеялом.

Заскрипели пружины.

– О господи… – выдохнула Камила, опускаясь на соседнюю кровать. – Как же приятно…

Автомат стоял, прислоненный к стене. Филип встал между оружием и изножьем кровати. Щелкнуло – это Камила вынула из кармана наручники, которыми сковывали Филипа на пароме, и окольцевала саму себя.

– Ты знаешь, что делаешь? – спросил Филип, мысленно вымаливая положительный ответ.

– Понятия не имею, – ответил Корней.

– Ты будешь светиться?

– Я не знаю.

Вдруг, разглядывая склонившегося над постелью мальчишку, Филип подумал, что верит ему. Беззаветно, как верил только Яне. Но разве Яна не сбежала в смерть, по сути предав супруга?

– Я уплываю… – невнятно прошептала Камила.

– Мы тут. Не бойтесь.

– Я не…

Камила смежила веки.

– Спокой…

Сердце Филипа колотилось, как кулак ночного незваного гостя в запертую дверь. Пот струился по торсу.

Камила распахнула глаза. Они были пусты и темны, словно ветер задул свечи. Лунный песок засорил разум. Камила выпрямилась рывком, скованные кисти потянулись к мужчинам. Заскрежетали зубы.

Корней вскинул руку над выкрашенными в платиновый цвет волосами. Он намеревался прикоснуться к макушке Камилы – вспомнились видеоролики с проповедниками-шарлатанами.

«Ничего не выйдет, – обреченно подумал Филип, – Оксана – случайность».

Ладонь Корнея засияла.

Свет не объял лес. Не ослепил, как в прошлый раз. Он просто клубился вокруг пальцев.

Банальное чудо, ничего больше.

Факир с рукой-зажигалкой.

Огонь не грел и не ранил. Но, отразившись в расширившихся зрачках, он забрал что-то гадкое, поселившееся внутри Камилы.

Длилось это не больше двадцати секунд.

Зазвенев цепочкой наручников, Камила повалилась на простыни. Глаза закрылись. Дыхание выровнялось.

– Изумительно… – пробормотал Филип.

Корней поводил у лица ладонью. Свет померк, лишь в линиях жизни скопилась золотистая пыльца.

– Ты опять был в том месте?

– На этот раз нет. Думал, что попаду туда, но все было иначе. Значительно проще, без видений.

Камила шевельнулась во сне, зачмокала губами.

– Она кажется счастливой, – заметил Филип.

Ключ от браслетов Камила оставила на полу у кровати. Корней подобрал его и расстегнул металлические путы.

– На что это похоже? – спросил Филип.

– Сложно объяснить. В детстве, классе в третьем, я услышал про мастурбацию. – Филип вскинул брови. – Приятель сказал, надо «качать поршень», и достигнешь эффекта. Но что такое «качать поршень»? Уединившись, я сжимал и разжимал ягодицы, думая, что именно так и мастурбируют. – Филип усмехнулся. – Ага. Но со временем, конечно, я все понял. И… оно пошло по накатанной. Будто я всегда умел.

– Ты сравниваешь дрочку и способность усмирять демонов?

– Такие ассоциации, – улыбнулся Корней. Он был бледен как покойник. Профиль заострился, глаза утонули в тенях. – А еще я чувствую чье-то влияние со стороны. Мной руководят, я фигура на шахматной доске.

– Не завидую.

– Все было предрешено. – Корней положил руку (ту самую, Филип сдержался, чтобы не отпрянуть) на плечо товарища. – В лабиринте мама объяснила мне. Я родился таким. И возможно, родился специально для этого момента.

– Мы говорим о божественном замысле?

– О некой игре двух могущественных сил.

– Свет и мрак? Как в кино?

– Свет и свет, скорее.

Поза друга, его лицо и тембр голоса вызывали у Филипа безотчетную тревогу. Словно, пока они с Камилой бродили по пляжу, в лагерь явился незнакомец и надел на себя личину Корнея. Филип вспомнил, как на заре Интернета смотрел видео «Смерть в прямом эфире». Телеведущий осекался на полуслове, белел и оседал в кресле. Корней был похож на человека, снятого за секунду до ухода из нашего мира.

– Тебе тоже нужно отдохнуть, – осторожно сказал Филип.

– Да, – согласился Корней. – Я прилягу на пару часов. Вы будете в норме?

– Издеваешься?! Это лучшая ночь из всех чертовых ночей. Я проведу ее у костра, уминая тушенку. Парень… – Он окинул жестом спящих. – Ты подарил нам шанс.

– Я опоздал, – сонно проговорил Корней. – Если бы я узнал обо всем раньше, я бы спас стольких людей.

– Нельзя ускорить рассвет, – возразил Филип.

– Вы не хотите спать?

– Увы, нет.

И это была правда. Он, черт подери, был бодр, как спортсмен под допингом.

– Филип.

– Да, сынок? – Он замер в дверях.

– У вас в мастерской висит картина. Ваша жена нарисована вполоборота. С «пацификом» на рукаве.

– Сцена нашего знакомства, – пояснил Филип. – Яна обернулась в толпе, и я впервые увидел ее лицо.

– Где вы познакомились?

– На Летне. У маятника, во времена демонстраций.

Корней кивнул.