Клювы

Подозрения подтвердились. Лунатики выключились синхронно. На газонах, в скверах, прямо на проезжей части спали мертвецким сном пражане и гости столицы. Лунное Дитя больше не повелевало их мышцами, но души оставались запертыми в некоем немыслимом лабиринте за пределами реальности.

Филип сморгнул песок.

Сердце при каждом ударе сталкивалось с клубком колючей проволоки, забившейся под ребра. Он испугался, что умрет за рулем, дождь смоет надпись, пробудившийся мир не узнает о подвиге Корнея… Как же его фамилия? Просто Корней.

«Надо ехать обратно», — подумал Филип. И понял, что не преодолеет и половины пути.

Дорога расплывалась. Дома двоились.

Корней, Вилма, Альберт…

Он упрямо катил вперед.

Белая лошадь бежала рысцой по набережной, сопровождала автомобиль, но отстала и исчезла за поворотом. А может, была галлюцинацией, порожденной агонизирующим мозгом.

Черные точки и зигзаги плясали на лобовом стекле.

— Столько света! — удивилась во сне Камила.

Но не проронила ни слова, когда Филип в очередной раз попытался ее растормошить.

Пикап ткнулся в бордюр. Филип не узнавал местность, не видел дальше вытянутой руки.

Он отворил дверцу, вывалился на асфальт.

Замычал нечленораздельно, сел и прислонился к автомобилю.

Черточки собирались в человеческие фигуры. Множество людей, демонстрация, радостные крики. Стоило огромного труда удерживать веки поднятыми. Филип пошевелил пальцами, будто ловил бабочку.

В заднем ряду рыжеволосая девушка вскинула вверх кулак. Знак мира был пришпилен к ее рукаву.

— Яна…

Девушка услышала тихий шепот. Обернулась, плеснув огнем волос, подарила спасительную улыбку.

«Помнишь день, когда нам было хорошо?»

«Каждый из дней».

Филип закрыл глаза и наконец-то погрузился в долгий сон без сновидений. 

Всюду (11): снаружи

Голицыно…

Антона Журавлева разбудил стук. Кто-то колотил в подвальные двери.

Он втянул ртом воздух. Ноздри закупорила свернувшаяся кровь. Память возвращалась урывками.

Странная луна… сосед… Саша.

Антон уставился на дверь.

Услышал тихий испуганный плач сына под боком. Растерянный голос жены.

— Антон?.. — позвала Олеся.

Он собирался ответить, но слезы радости — водопад слез — отменили слова. 

Джакарта…

«Какой дурацкий сон!» — проворчал рестлер Кристиан, разлепляя веки.

Закричал и вцепился в конек. Из-под подошв полетели куски черепицы.

Он сидел на крыше, а внизу раскинулась площадь, ставшая постелью для тысяч людей.

И они просыпались вместе с изумленным Кристианом — весь мир просыпался. 

Франко-немецкая граница…

Лео Зольц пошатнулся и инстинктивно вытянул перед собой руки. Он уперся ладонями в стену, иначе расквасил бы нос. Уилл Смит носился вокруг и тявкал.

«Я дрых стоя…» — подумал Лео. Мышцы затекли. Он опустился на пол — задницей в осколки Kindle и говядину из консервов фрау Замель. Уилл Смит лизнул хозяина в щеку.

— У тебя сейчас хвост отпадет! — засмеялся Лео. В кармане завибрировало. Он достал телефон. Кто-то поставил лайк его последнему посту. 

Токио…

Профессор Тоути содрогнулся всем телом и ухватился за подоконник. Очки упали на пол.

— Боже мой… — прошептал Тоути. К чему относился этот шепот, он забыл через секунду — сюжет сна выветрился из головы, а с ним ушло ощущение, что Тоути разгадал главную тайну мироздания.

Он посмотрел на брезжущий за окном рассвет, картину, достойную кисти лучших художников, и подумал:

«Как же красиво!»

А потом поплелся в спальню вызволять из наручников Ю.

7.3

За минуту до пробуждения Оксане приснилось, что она носит в животе солнце.

От автора

Сюжет романа, само собой, вымышлен. И да простят меня жители Вышеграда (Праги, планеты Земля) за излишнюю жестокость. Пусть вам снятся хорошие сны.

Осень 2018 г.

Об авторе

Максим Кабир

Один из самых известных и плодовитых современных авторов в русском хорроре. Лауреат премий «Рукопись года» и «Мастера ужасов», многократный финалист и трижды единоличный победитель престижного конкурса страшных рассказов «Чертова дюжина». Автор книг «Скелеты», «Призраки», «Пиковая дама», «Голоса из подвала» (в соавторстве с Парфеновым М. С.), «Мухи», «Век кошмаров», «Мокрый мир» (оба — в соавторстве с Д. Костюкевичем), «Порча» и других.

Обожает татуировки и фильмы ужасов. Ведет передачу «КнижКино» об экранизациях литературной классики, много путешествует.

Роман «Клювы» был первоначально издан в Чехии.