Клодет Сорель

Почему Коля? Его же звали Андрей. Андрюша, Андреюшка. Милый мой, сильный и благородный. Каким он мог быть нежным! И каким страстным и жестким становилось его лицо, когда он резко переворачивал меня на живот. Я любила, подставив горящие огнем ягодицы под легкий ветерок из открытого окна, целовать его широкую ладонь, трогать ладонью каменные мускулы его бицепса. Мой господин! Твоя рабыня полностью покорна тебе! Быть днем королевой, а ночью рабыней — что может быть прекраснее этого?! Как возбуждающе ощущать за завтраком, лукаво поглядывая на Елизавету Андреевну, как сладкой болью отзываются мои полушария на каждое движение на сиденье стула! Славная, добрая Елизавета Андреевна! Как она гордилась своим сыном, и ведь было чем гордиться, уж поверьте нелюбимой вами распутной женщине, Елизавета Андреевна. Я знаю, что мне было легко потом, в тот ненавистный вечер, когда меня схватили на просеке близ Уссурийска, только благодаря вам, дорогие мои свекры. Так никто никогда и не догадался, что убитый офицер — это штабс-капитан Зеленин, командир полка. Иначе над его телом надругались бы, а так — два жилистых корейца оттащили его к неглубокой яме, которую вырыли, прогрев мерзлую землю ярким костром, засыпали мерзлыми комьями и сделали на дереве засечку. Просто так сделали, по доброте душевной, вдруг жену его выпустят, и она сможет найти место его последнего упокоения, положит цветочки к дереву, под которым спит Андрюша Зеленин.

Никто не догадался, что женщина, которую волоком оттаскивали от трупа любимого, растрепанная и некрасивая — это Клавдия Серафимовна Сорокина, девица купеческого сословия, родом из Самары. Та женщина навсегда исчезла в дебрях архивов, где было записано и печатью удостоверено, что Клодет Сорель вместе с ее любовником штабс-капитаном Зелениным расстреляли в Екатеринбурге в августе 1919 года, через месяц после того, как Сибирская армия была выбита оттуда 28 дивизией красного командира Азина. И сделана была архивная справка всего-то за два маленьких камушка удивительной прозрачности, что растворились в кармане комиссара, ведавшего делопроизводством местного суда. Суд по традиции разместился в красивейшем здании на набережной городского пруда. Те, кто впервые приезжал в Екатеринбург, всегда поражались ажурной легкости и нездешнему мавританскому стилю строения. Спасибо вам, Александр Михайлович, вы были крайне предусмотрительны!

Конечно же, Клодет не могли расстрелять, ведь они были вместе до самого конца! И с ней, и с Андреем, и с драгуном Темниковым, и с Юлией Сорокиной. Только на границе с Китаем пуля, выпущенная из казачьего карабина, навсегда их всех разлучила. Если надо подтвердить, что К. С.Сорокина жива — пожалуйста, я к вашим услугам. Вот не знаю только здорова ли.

Я стою, вытянувшись на цыпочках, и жадно смотрю на улицу через окошко женского туалета. Снаружи разгуливают ослепительные девушки в немыслимо коротких юбках и молодые сильные красавцы в белых рубашках и расклешенных брюках, точь в точь как у кронштадтского флотского экипажа. Вот и сейчас один такой молодой человек с длинными волосами играет на гитаре и поёт, не отводя глаз от совсем юного создания с короткой стрижкой. Я уловила неожиданно знакомые слова, прислушалась — юноша пел по-английски! Господи, как давно я не слышала этой речи, это же язык моей мамы! Он пел про черного дрозда, который заливается в глухой ночи, призывая: возьми свои сломанные крылья и научись заново летать, дождись момента, когда ты взмоешь ввысь. Он поет: хоть ты и слеп, но научись быть зрячим вновь, ты же всю свою жизнь ждал момента, чтобы стать свободным.[26]