Клоха (СИ)

Бабуля говорила и говорила, мелко семеня рядом с широко шагающим Даней. Даня нёс бабулину сумку, свой рюкзак, придерживал под здоровую руку бабулю и делал вид, что слушает. "Чертовщина", конечно, произвела на него впечатление, впечатление большое и неприятное - но тяжело ему было не поэтому. А тяжело - было. Он даже вздрогнул, когда Валентина Ивановна вдруг спросила: "Тяжело?", и только через секунду понял, что она о сумке... Да все сумки мира были легче, чем его "тяжело"! Если это влюблённость, то почему такая гнетущая? Даня никогда бы не подумал, никак этого не ожидал. Он всегда считал, что влюблённость - что-то яркое и воздушное, а тут... Как неожиданно и глупо всё получилось - "ужасная" просто вышла, вышла неизвестно где. Вот такой нелепый вариант. Он даже не успел подумать, а какими эти варианты вообще могли бы быть... Думал теперь. И ведь получалось, что никакими! Он бы всё равно не познакомился. Не в автобусе же! Не в автобусе - да и нигде. Такая, как она, не могла бы выйти на его остановке, жить на его улице, учиться в его классе. Её можно было встретить только случайно, в каком-нибудь случайном, "быстротечном" месте. Из чего это следовало, Даня и не сказал бы. Из всего. Каждая её чёрточка об этом говорила... Вспоминались всякие глупые истории с поисковыми объявлениями, "Тридцать первого декабря мы ехали рейсом Икс-Зэд, и глаза у неё были васильковые...".

Какие глаза у этой "ужасной"? Наверно, тёмные. Но, может, и нет. Они были какие-то... острые. Не по форме, а по тому, как она смотрела - остро, колко. В то же время совершенно не враждебно. Даню она не отталкивала, наоборот - как будто по этому острию можно было пройти, оно было как тоненькая линия связи...

Даня бы, наверно, ещё что-нибудь надумал, но свалилась Ивановна!

Они проходили школу, и бабуля так засмотрелась, что споткнулась о бордюрину и ахнулась. Даня не успел её поймать, только за кофту ухватил, но это-то и оказалось спасительным: бабулю повело чуть в сторону, и приземлилась она не на голый асфальт, а на рюкзак, скатившийся мгновеньем раньше с Даниного плеча. Пострадала только кофта - окончательно оторвался карман.

- Ключи... - захныкала Ивановна, пытаясь собрать с асфальта рассыпавшиеся железки.

- Кто же носит ключи в кармане!

- Они на булавку были пристёгнуты...

- А, ну если на булавку... - съязвил Даня, но Ивановна не поняла или не расслышала.