Клон-кадр

Пользуясь спонтанной паузой (псих: поднял голову вверх, открыл рот и так и стоял; корявый палец — машинально опустился вниз, борода: как-то поникла и слилась из двух воедино), я развернулся и пошел. Непонятно, правда, куда: до шоу оставалось еще больше часа. Хотя, конечно, можно пойти на Манежную площадь пешком.

Я решил, что, наверное, так и сделаю — таким образом у меня появится возможность избежать необходимости пользоваться общественным транспортом и (заодно) убить время, которого сегодня у меня было в избытке.

Пройдя метров двадцать, я оглянулся. Джанки опять таращился в витрину. Сейчас как раз наступило время очередного рекламного блока между двумя выпусками телешоу «Деньги — говно!», поэтому я немного удивился. Реально, это был первый встреченный мною человек, который с таким усердием и заинтересованностью втыкал в рекламу. Наверное, он нашел в словах девушки, рекламирующей тампаксы, вселенскую истину и свидетельство правильного выбранного (им самим) пути. Сегодня мне явно везет на психов. Я же говорю — день посвящен прошлой жизни… А может, я просто впервые обратил внимание на то, как их много вокруг.

Есть подозрение, что самый нормальный человек, встреченный мною за сегодняшний день, — Игорь Петров. Если это действительно так, то, боюсь, плохо дело. Я хочу сказать: действительно плохо.

* * *

Продолжение дня свиданий с прошлой жизнью.

Я встретил его так, как встречал всегда. Случайно. При спонтанном пересечении двух противоположно следующих потоков человеческих единиц, курсирующих по Большому (маленькому) Городу в рамках предписанных траекторий. Здорово, как дела. Вот так встреча… Он выныривает из своего потока, протягивает мне свою мощную ручищу с костяшками, по сравнению с которыми мои (распухшие) кажутся детскими, и говорит:

— Здорово.

В воздухе непроизнесенным придатком витает: «Как дела. Вот так встреча». Он, разумеется, никогда не произносил (и даже не прокручивал в мыслях) такого карнегианского дерьма, но оно все равно витает — независимо ни от чего. Я имею в виду: такие вещи (фразы) рисуются в воздухе сами по себе. Не в силу своей ассоциативной связи с конкретным человеком, а в качестве иллюстраций к ситуации.

Он одет даже не как кэшл, а как супер-, гипер-кэшл: рубашка с засученными рукавами, неопределенной фирмы джинсы (но хорошие джинсы), не закатанные. Никаких лонсдейлов, никакого дресс-кода. Так одеваются европейские топ-бои. Не такие, мультяшные, которых так долго и упорно описывал (от первого лица) в своих книженциях Клон, а — реальные. Я хочу сказать: никакой очевидной клановой приверженности. Этот человек заметно видоизменялся с момента нашей последней (случайной) встречи. Наверное, поумнел, а может, просто устал, как бог из песни идиотической группы «Сплин». На ногах — кроссовки вместо гриндеров. А сквозь клетчатый хлопок на груди просвечивает (на самом деле не просвечивает, но я все равно ее вижу) стилизованная надпись: «Русский».

Мои колени затряслись. Завибрировали, как бумажные жалюзи на сквозняке. Я переконил почти так же, как внутри этого. Потому что знал (опять-таки: знал каким-то активизировавшимся сегодня чувством с неопределенным порядковым номером), что сегодня не будет никаких разговоров по касательной и прочей х…ни. Что сегодня все произойдет по-настоящему.

Я даже не стал отвечать на его приветствие. Если бы ответил — уже не смог бы ударить. А так — ударил первым. Прямо с ходу. Таких людей всегда надо бить первыми и прямо с ходу. Удар был: короткий, с локтя.

Он отшатнулся и машинально отошел назад, налетев на чье-то плечо. С полсекунды затуманенными глазами смотрел на меня, пытаясь осознать происходящее.

Полсекунды — ровно столько хватило ему, чтобы перейти в готовность номер один. И ровно столько мне не хватило для нанесения следующего удара. Я облажался. А потом уже было поздно.

Я не хочу сказать, что обладаю нокаутирующим ударом. Это вообще довольно глупо — заявлять о том, что у тебя нокаутирующий удар. Все ведь зависит от того, кому и при каких обстоятельствах он адресован. Попробуйте-ка нанести нокаутирующий удар Ленноксу Льюису или брату Кличке. Даже если он встанет столбом, не увернется и не блокирует — с вашей стороны это будет выглядеть так же, как если бы вы попытались нокаутировать дерево или автомобиль. А если вы бьете старого джанки, который показывает людям фокус с буддийскими спичками и при этом порет всякую пророческую чушь, достаточно одной дамской пощечины — и ваш оппонент уйдет в такой глубокий транс, что только изрядная дорожка фена возле носа будет способна вывести его из коматоза.

Все это я к тому, что: у меня не нокаутирующий, но достаточно сильный удар. Во всяком случае, прецеденты, доказавшие это, имели место. Но не сейчас и не с ним. Сейчас и с ним: я едва успевал закрываться, он не давал мне никаких шансов. Я просто стоял в глубокой защите и получал: по спине, по рукам — каменными кулачищами, по бедрам — с ноги.