Клондайк (СИ)

  Из путаных объяснений обретенных товарищей, найденыш уяснил: в канализации люди вели кочевой образ жизни. Раз в несколько дней они меняли стоянки, перемещаясь по тоннелям в поисках источников пищи или ресурсов, ссыпавшихся сверху по мусоропроводам. Что лежало за границей условной территории, новичок знал только по рассказам старожилов, но покидать ее запрещалось, чтобы не вступать в стычки с другими группами.

  - Люди должны оставаться людьми, - наущал его в первый день староста. - Человек человеку не враг, не сват, а брат. Нам резня никак не нужна - и без смертоубийства проблем по самые бакенбарды. Согласен? Вот и хорошо. Кстати, еще не выбрал себе имя? Нет? Значит, будешь Григорием. Подходит тебе это имя, как чую, подходит. Нравится?

  Новичок неуверенно пожал плечами.

  - Раз не против, так тому и быть, брат Григорий, - староста ласково похлопал его по плечу. - Вечером выйдешь в первый наряд - двинешь с ребятами в разведку по туннелям, а пока пойди, подкрепись. Бабы с утреца собрали вкуснейших грибов. Похлебка вышла, закачаешься. Питательная и наваристая.

  Староста почмокал губами, словно вспоминая вкус варева. Новоиспеченный Григорий нашел похлебку тошнотворной, но вида не показал, посчитав, что не распробовал кулинарных тонкостей с непривычки. Мясо крыс, пойманных в наряде, оказалось гораздо вкусней.

  - По правую руку от нас кочуют другие коммуны, - старший наряда, который представился как брат Василий, перевернул крысиную тушку, чтобы прожарить с другого бока. - В целом, мирные люди. Мы с ними иногда мены устраиваем. Не понял? Как бы тебе подоходчивей... Ну, вот, представь: откопаем мы сейчас цистерну мазута или большое крысиное гнездо, а потом еще и еще. На кой нам столько, ежели с собой все не унести? А бросить как? Давеча мясо оставили, так черви с тараканами подъели. Мы их за это тоже - протеин, сам понимаешь, и в фекалиях протеин. Но крысы поприятней, не находишь? Поэтому мы лучше мясцо или хабар лишний соседям снесем, а они нам за это что-то другое дадут.

  Василий откусил от тушки кусочек, пожевал, поморщился - недожарилось, мол, - и снова подвесил крысу над костерком.

  - По левую руку - склянщики, - продолжил он. - Это мы их так прозвали, сами-то они себя глотателями кличут. С ними тоже мена идет, но реже. Вот что у них есть!

  Василий с трепетом достал из нагрудного кармана мензурку и осторожно протянул Григорию. Тот положил ее на ладонь, посмотрел на просвет. Мензурка была прозрачной и на вид очень хрупкой. Костерок в ней вытягивался в дрожащие ярко-оранжевые полоски. Сам бы он ни за что ее в карман не положил, чтобы не разбить ненароком.

  - Это, брат Григорий, сама Мать-Колба в миниатюре, - сказал Василий. - Образок. Оставь себе, как оберег. Специально для тебя взял - ты ведь в первый раз в наряд вышел. А у меня еще есть. Вот с такими образками склянщики на мены и выползают. На их территории мусоропровод из центральной клиники выходит. Они препараты сброшенные подбирают, варганят всякую хрень, да наркоманят. Потому, брат Григорий, у склянщиков только сброд и собирается, а, стало быть, доверия ни на грош. Жрут они что ни попадя, порой, биоотходами, а то и друг дружкой не брезгают. Мрут, конечно, как мухи, но если бы не это, давно бы до нас добрались. А нам - что? Нам отступать некуда. Позади - дикая полоса. Есть там кто иль нет, толком никто не знает, но страшные вещи про те места рассказывают. Про мутантов, да зверье жуткое. Есть, говорят, через нее проходы на открытое пространство - город ведь не по всей планете расползся, - а попробуй, сыщи. Чай, не сталкеров сюда сбрасывают. Так что, мил друг, в байки не верь. Никто оттуда не возвращался, хоть сказками и подчуют!

  - А что впереди? - перебил его Григорий.

  - Главный коллектор и центральная свалка. Эльдорадо! Вот к ней бы нам прорваться, - Василий мечтательно прикрыл глаза и замолк. Григорий легко потормошил его, возвращая в реальность.

  - Брат Василий, что нам мешает пройти к свалке?

  - Утилизаторы, - буркнул тот.

  - Кто?

  - Не кто, а что, тетеря, - вздохнул Василий. - Автоматы коммунальщиков. Черт знает, кто их программировал, но они нас за людей не считают. Хапнет тебя такой, и поминай, как в верхних уровнях звали. Сначала расчленит, а потом распыляет на атомы. Чтобы без следа. Мы же для них, что? - Василий ткнул пальцем вверх. - Мы, товарищ, для них утиль. То есть - ничто. Нелюди. Отбросы. Генетический мусор. Поэтому они - наверху, а мы - в канализации. Так-то, Григорий.

  Имя, предложенное старостой, прилепилось как свое, но мужчина чувствовал: оно не родное. Все, что он видел здесь, было ему чуждым, но разве у него был выбор? Вернуться в прошлую жизнь новоиспеченный кочевник мог только во снах, в которых ему казалось: еще немного, и он вспомнит все. Вспомнит, и вернется наверх - к небу и солнцу. Но пока пространство вокруг него освещал жалкий огонек масляного светильника.

  3. Чистилище