Клоп (СИ)

И они понесли, по-разному пихая и перекатывая обмотанный в тряпки фонарь по ступенькам. Для Пиуса подъем усложнялся тем, что в самом низу он начал пересказывать недавнюю беседу с Лирудж. Пиуса часто держали за дегустатора, и вот девушка угощала его новым видом пирожного. В этой части Лил потребовала подробностей, она знала меню лучше, чем кто-либо. И когда девушка угощала Пиуса, она параллельно жаловалась на Снука. Больше похоже, оправдывалась, говорила о вечере, когда провожали Шемлу. Оказывается, они со Снуком в тот вечер переписывались с помощью лифта для подносов. Написали друг другу много неприятного, и, как призналась Лирудж, с ее стороны неприятного было больше, и это неприятное было куда неприятней, чем у Снука. По сути, он только подсмеивался над ней, а она обвинила его в ужасных вещах, причем глупостях. Пиуса даже уговаривали сказать, что Белые Колпаки и есть смешная затея. Затем она ополчилась на Валунну, дело в том, что до нее дошел слух о желании директора отдать Пиуса в специальное учреждение для мальчиков. Тот попытался успокоить Лирудж. Наконец она призналась в страшном поступке, которого теперь стыдилась. Вышло, что на вечере в одной из записок она заявила о возможной правоте Валунны, что Шемла действительно мог повлиять на работу лифта. Пиус снова попытался подобрать слова утешения и с ее же намека предложил помириться со Снуком.

Лил слушала с интересом, они пошутили, что вскоре Лирудж и Пузану перестанет улыбаться, ведь тот не носит золотой ленточки.

— А зачем ты заговорила с Пузаном про ленточки? — удивился Пиус, когда они остановились передохнуть.

— Не знаю, просто вспомнила, что у Дакоты ее видела.

— Кстати, заметила, Пузан сказал, что Патвин не любит вспоминать о незнакомце, выдававшем себя за него? — спросил Пиус, готовясь к новому подъему.

— Точнее о брате.

— Пусть так, смотри, что мне пришло в голову: кто сказал Коэлу Клопу, что это был Риксил?

— Патвин. А это был не Риксил?

— Что хочу сказать, я спросил у Пузана про Патвина, а он рассказал нам историю из его молодости, чтобы мы сами оценили тот поступок.

— Лично я застрелила бы тех бандитов.

— Пусть так, а Патвин пусть не смог, но дело не в этом. Что, если Патвин, который находится в отеле, не настоящий?

— Не Патвин? А кто?

— Риксил.

Ребята старались говорить тише, когда везли фонарь по коридорам подвала.

— А тот, кто приезжал…

— Настоящий Патвин, — сказал Пиус. — Я подумал, это могло быть. Сначала приезжает Риксил и выдает себя за Патвина, потом появляется настоящий, но, увидев Карбанского Ловкача, пугается и сбегает. Он угрожает рассказать, кто из них кто. Тогда, возможно, Риксил убивает брата и зарывает тело в парке.

— Зачем же зарывать в парке?

— У него не было времени. Может, он вышел из себя, когда они укрылись под дубом, там он его убил, там же пришлось зарыть тело.

— Напомню, мы ничего не нашли. Хотя, конечно, в стихе все указывает на другое.

— Да, думаю, стих про это убийство. Риксил — пират и убийца.

— А зачем ему столько лет быть Патвином?

— Может, как раз для того, чтобы находиться в отеле. По заданию Ордена Пяти.

— Слушай! — воскликнула Лил, сразу притихнув, потому что они стояли на лестнице перед дверью в общий зал. — А что, если младший брат с руками в крови кто-то еще, третий участник?

— Тоже член Ордена Пяти, — подхватил Пиус, — даже какой-нибудь из титулованных, кого так называют.

— У Ордена Пяти против отеля существует заговор, это точно. Еще неизвестно, кто окажутся соучастниками.

Они осторожно заглянули в общий зал, ожидая компанию заговорщиков, увидели только Клопов и с деланной уверенностью подвезли тележку к двери, ведущей наверх. Пиус успел важно повозиться в замке, запирая подвал.

— Пиус, а как бы ты поступил, если бы тебе сказали застрелить тех работорговцев? — спросила Лил, когда они вновь стали медленно взбираться по лестнице.

— Даже не знаю. Мне бы не хотелось стрелять в кого-то. Но я понимаю, что и отпускать нельзя. Хорошо бы все-таки сдать их.

— Если бы их посадили за решетку, они смогли бы сбежать.

— Поэтому важно следить за ними. А ты что, на месте Патвина, настоящего, действительно смогла бы выстрелить?

— Легко, — ответила она. — Я бы встала перед главарем, прицелилась одним глазом и бац! — Девочка опустила фонарь, выставила руку как пистолет и показала, как бы она это сделала.

— А мне кажется, это не так просто, и хотя Патвин позволил им уйти от правосудия, его можно понять. Возможно, я считаю, он был хорошим человеком.

— Ну, он, конечно, не был виноват, что они разбойники. Они сами виноваты. А если у злодеев такая судьба, считай, им не повезло, потому что я все равно бы их подстрелила.

— Конечно, — улыбнулся Пиус, так как Лил снова хотела опустить фонарь и начать "расстреливать" стены, — если существуют пираты, должна быть и гроза пиратов Лилил Прелтит.