Клоун. История одной любви

— Честно говоря, я сейчас хотел бы п-побыть один, — сказал он. — Нет настроения б-болтать.

— А я и не собираюсь болтать! — Соня искренне вытаращила глаза. — Я просто буду идти рядом и молчать. Как рыба! — заверила она с жаром.

С ума можно было сойти от этой то ли наивной, то ли наглой непосредственности.

— Соня, — сделал он еще одну попытку. — Мы с т-твоей сестрой…

— Да перестань! — снова бесцеремонно перебила она, состроив такое лицо, словно прожевала и проглотила целый лимон. — Я прекрасно знаю, чем вы занимаетесь с моей сестрой… ночами у нее в комнате.

Макар даже споткнулся от неожиданности.

— Ты в курсе?!

Соня закатила глаза:

— Пф-ф, ну конечно, в курсе! Я, вроде бы, не слепая и не глухая.

— А… ваш отец?

Она хитро улыбнулась:

— Ну, он не знает… пока.

— Что значит «п-пока»? — Макар чувствовал, что начинает закипать.

— Пока что у меня не было причин ему об этом рассказывать, — невинно хлопая ресничками, заявила Соня. — А там… посмотрим на твое дальнейшее поведение.

— Ты меня шантажируешь, что ли? — оторопел он.

Она заливисто рассмеялась.

— Господи, ты что — детективных сериалов насмотрелся? Ну при чем тут «шантажируешь»? Просто… намекаю, что иногда нужно быть сговорчивее. Вот, к примеру, сейчас я прошу тебя о такой малости — всего лишь пройтись с тобой до цирка. Мне это будет приятно. По-моему, не такая уж высокая плата за мое молчание?

Он покачал головой, не веря в то, что слышит.

— А ты далеко п-пойдешь, — выговорил он почти с отвращением, глядя на Соню так, словно видит ее в первый раз.

— Ну, не так далеко, как твоя обожаемая Диночка… — с иронией протянула она. — Но вообще я способная, да. Думаю, ты в этом еще не раз убедишься. Ну так что — идем?

Не ответив, Макар молча двинулся по тротуару. Соня торопливо зашагала за ним следом.

30

При входе в цирк он буквально столкнулся с матерью, которая явно куда-то спешила.

— Ой, Макар, вот ты где! Хорошо, что пришел пораньше, — выдохнула она. — У меня для тебя новость: завтра мы уезжаем!

— В смысле? — не понял он.

— Недельный тур по области… Пять городов, включая Калининград в финале. Десять выступлений — в каждом городе утреннее и вечернее. Отправление завтра в семь утра, так что не задерживайся сегодня нигде, тебе надо успеть собрать вещи.

— Погоди, — все еще не врубался Макар, — то есть к-как это — уезжаем… вот так сразу?

Она посмотрела на него с неподдельным удивлением.

— А тебе нужно особое приглашение?! Сынок, ты что, забыл, как это все делается? Нам объявили — мы собрались и поехали. Выступим — вернемся. Это же всего на неделю!

У него внутри все буквально опустилось. Уехать из города на неделю — значит, на семь дней. Целых семь дней не видеть Динку! Это же бесконечно долго… Да он с ума сойдет, он просто сдохнет без нее!

Мать была права: он совершенно забыл, как это все происходит. Отвык. Раньше-то постоянные гастроли воспринимались банальной повседневностью, наоборот — странным было, если они застревали в Москве надолго. Сейчас же все в нем противилось этому внезапному отъезду.

— Но у меня же номер не г-готов, — сделал он жалкую попытку соскочить. — Смысл мне в п-принципе куда-то ехать?

Мать свела брови домиком, словно недоумевая.

— Ты вот сейчас надо мной специально издеваешься, да? Подумаешь — номер не готов! Других дел на выступлениях немало, сам знаешь. Здесь кому-то проассистируешь, там кому-то поможешь… Зверей покормить, опять же. В гастрольной кутерьме каждая лишняя пара рук и ног важна!

— Но ведь и т-ты… вы с Мишей, — поправился он, — тоже не довели до ума свой номер.

— Я выступлю со старым номером из сольного репертуара, — невозмутимо отозвалась мать. — Что ты какие-то идиотские отмазки придумываешь, Макар? Ехать не хочешь, что ли?

«Не хочу. Не хочу!» — едва не заорал он, но лишь скрипнул зубами и нашел в себе силы промолчать. Сложно было бы объяснить матери его загон: не хочу уезжать из-за девчонки. Глупо и совершенно непрофессионально… И тем не менее — боже, как ему не хотелось никуда ехать!

Наконец мать отлепила испытывающий взгляд от лица Макара и уставилась ему за спину, где все это время почтительно-безмолвно стояла Соня. Он, признаться, и сам уже успел забыть о ее навязанном присутствии, придавленный новостью о скором отъезде.

— Здравствуйте, — выдохнула Соня практически с благоговением — переигрывала, ужасно переигрывала, но мать приняла это все за чистую монету.

— Здравствуй, — благосклонно кивнула она Соне и тут же лукаво улыбнулась, глядя на Макара:

— Оу! Я, кажется, догадываюсь, из-за чего ты не хочешь ехать… Точнее, из-за кого.

Макар ошеломленно округлил глаза:

— Что?! — и обернувшись на Соню, коротко бросил:

— Нет, не п-поэтому.

— Я все-все понимаю, — мурлыкнула мать, игнорируя его реплику, словно внезапно оглохла. — Сама была когда-то семнадцатилетней… Ну, ребятки, тут уж ничего не поделаешь: придется несколько дней потерпеть в разлуке.

Больше всего его взбесило то, что Соня даже не попыталась как-то опровергнуть догадку матери: стояла и улыбалась, мило хлопая ресничками и даже, кажется, чуточку покраснев.