Клоун. История одной любви

— Ты меня пугаешь иногда, — тяжело вздохнула она. — Ведь абсолютно на все готов пойти ради достижения собственной цели…

— Какую цель т-ты имеешь в виду? — мрачно уточнил Макар. — Если Соню, то она здесь совершенно ни п-при чем.

— Да? — мать скептически приподняла брови. — То-то она постоянно рядом с тобой вьется…

— Так это к ней вопросы, а не к-ко мне, — огрызнулся Макар. — Нас с ней ничего не связывает, к-кроме учебы в одном классе. Ну и еще я встречаюсь с ее сестрой, — добавил он — в конце концов, мама должна была об этом узнать рано или поздно, так почему бы и не сейчас?

Мать часто заморгала, совершенно обескураженная.

— С сестрой?..

— Ну да. Ты ее т-тоже видела. Мы приходили в цирк вместе, еще раньше.

— Ах, та девочка… — невозможно было ошибиться в интонации, с которой мать произнесла эти слова, но Макар предпочел сделать вид, что не заметил подтекста — во избежание ругани. — Так значит, они сестры? Ну надо же… совсем разные.

И, поскольку Макар продолжал молчать, она осторожно уточнила:

— И… насколько у вас с ней все… серьезно?

— Серьезно, — лаконично отозвался он.

Мама картинно схватилась за сердце:

— Ну надеюсь, у вас с ней до постели-то не дошло?!

Макар почувствовал, что краснеет как свекла. Меньше всего на свете он хотел обсуждать эти вещи с собственной матерью.

— В любом случае, — процедил он, — т-тебя это не касается. Мы сами разберемся.

Какое там! Мать уже вошла в образ скорбной страдалицы, точнее — Умной Эльзы, только что руки заламывать не начала.

— Ну как это — не касается! А если она забеременеет?! Что ты будешь делать?

Макар шумно выдохнул через рот. Нет, это было абсолютно невыносимо!

— Мама, — отчеканил он, — я знаю, г-где продаются презервативы… и как ими пользоваться — т-тоже. Не ставь, пожалуйста, и себя, и меня в г-глупое и неловкое положение.

Теперь настал черед матери краснеть.

— Ты как-то… слишком резко повзрослел, — наконец беспомощно произнесла она. — Оказывается, я к этому совершенно не готова…

— Все норм, — заверил он. — Не п-переживай.

— Тебе легко говорить — «не переживай», — вздохнула она. — Я же беспокоюсь за тебя… Ты прямо влюбился в ту девочку? Как там ее?..

— Дина, — на этот раз у него даже получилось выговорить ее имя без запинки. — Ее зовут Дина.

— Дина, — мать покачала головой. — Да-да, я припоминаю, Миша рассказывал о ней кое-что…

— Не надо! — он предупреждающе выставил руку. — Не хочу ничего слышать. А т-тем более, сплетни от твоего драгоценного Миши, — его даже передернуло. — Я п-прекрасно знаю, на что способно его убогое воображение.

— Ну зачем ты так о нем, — обиделась мать. — В конце концов, он здесь давно живет… все знает…

— Он здесь не живет, а п-прозябает, — Макар упрямо вскинул подбородок. — Неужели ты не видишь, что он т-тебя использует в своих целях?

Мать нахмурилась.

— Что ты такое говоришь?

— Ты — знаменитость. По крайней мере, в к-кругу любителей и фанатов цирка. И папа… папа т-тоже был звездой. Потому что вы оба — т-таланты. Ваш дуэт был п-популярен во всем мире! А Миша — жалкая п…

— Макар! — предостерегающе перебила мать, но он неумолимо докончил:

— …посредственность. Учился в Москве, но зацепиться там т-так и не смог. За границей т-тоже надолго не задержался. Ну, разве что на хату себе заработал… Ты — его п-последний шанс заявить о себе! Подняться! Он же ужасно тщеславный, мечтает об известности и овациях п-публики… Да только в одиночку ему это вытянуть не п-под силу. Не по зубам орешек! Вот он и пользуется т-тобой…

— Ты сейчас мерзкие и несправедливые вещи говоришь, Макар, — она уязвленно покачала головой. — Надеюсь, что со временем ты узнаешь Мишу получше…

— Да нафиг надо!..

— …и изменишь свое мнение. А теперь мне пора собирать вещи, завтра вставать ни свет ни заря.

По тому, как мать поднялась, сохраняя безупречную осанку и расправив плечи, Макар понял, что она обиделась. Даже не за себя, а за своего ненаглядного Мишу, конечно же. Ну и пусть… Деликатничать и притворяться, что он от него в восторге, Макар не собирался.

Впрочем, дуться весь вечер мама все равно не смогла — характер у нее был отходчивый.

— Чем же ты будешь питаться без меня целую неделю? — запереживала она.

Макар закатил глаза:

— Во-он, видишь — в углу к-кухни стоит такая высокая б-белая коробка? Называется «холодильник». Если открыть дверцу, то внутри можно обнаружить всякие-разные п-продукты… Их можно приготовить вон т-там, видишь? — он кивнул в сторону газовой плиты. — К-как-нибудь выживу.

— Да ну тебя! — рассмеялась мать. — А сам, поди, будешь сидеть на сухомятке — бутербродах да печеньках… И не забывай лекарства принимать, понял? Все-все, ничего не пропускай. А через пару дней начинай наносить согревающую мазь. Не вздумай нагружать ногу! На улицу не выходи. Продуктов, в принципе, должно хватить на неделю, но в крайнем случае — закажи доставку еды на дом. Хотя бы пиццу какую-нибудь!

— Слушаюсь, босс, — он приложил руку к виску.

— Я буду звонить тебе каждый день. Из каждого города! — пообещала она. — Так что проверяй, пожалуйста, чтобы телефон всегда был заряжен.