Клоун. История одной любви

— Ну а на к-кого еще мне тогда думать?! — заорал он. — Классная меньше всего заинтересована в т-том, чтобы родители узнали, как их дети вели себя в К-калининграде… Она и сама хотела скрыть от них т-ту историю с ночным побегом.

— Это не я, клянусь! — в ее голосе явственно звенели слезы. — Я ничего ему про вас с Динкой не рассказывала!

То ли она была отличной актрисой, то ли действительно говорила правду — сил на то, чтобы вникать, у Макара уже не осталось.

— Хорошо, — выдохнул он. — Я не б-буду звонить на ее номер, но ты можешь хотя бы п-передать ей трубку?

— Пока никак, — отозвалась Соня виновато. — Мы не вместе сейчас, папа нас друг от друга изолировал… временно, — торопливо добавила она. — Понимаешь, ему просто нужно время, чтобы остыть. Но если ты хочешь ей что-то сказать — говори, я найду способ, как с ней пересечься и передать твои слова.

Что он мог ей передать?! «Держись, прорвемся»? Очень тупое и ни хрена не убедительное утешение… «Я тебя люблю»? Ну уж точно не через Соню, как бы не получилась игра в «испорченный телефон».

— Скажи, что я п-приду к ней сегодня ночью.

— Нет! — заполошно выкрикнула Соня. — Нет, Макар, не вздумай!!! Папа дерево спилил… то самое, по которому ты в окно забирался. Он понял, видимо, как ты к Динке в комнату попадаешь. Ну и подстраховался, чтобы больше ни-ни…

Твою ж…

— А если через д-дверь? — глухо спросил Макар. — Я приду, наберу тебя — и т-ты мне откроешь…

— Я не открою! — практически взвизгнула она. — Даже не думай! Ты вообще с ума слетел, что ли?

— Сонь, — сказал он почти умоляющим тоном. — Мне надо ее увидеть… или хотя бы услышать. П-пожалуйста.

— Да с ней правда все хорошо, — убедительно произнесла она. — Честное слово! Ну, папа поорал конечно, немного… Но он отходчивый. Уже через пару дней все будет как раньше. Только ты, пожалуйста, сейчас не усугубляй. Хорошо?

Макар молчал.

— Але, ты меня слышишь? — спросила Соня обеспокоенно. — Поклянись, что не станешь приходить и пытаться встретиться с Динкой… Потерпи до понедельника! Всего лишь до понедельника! В школе увидитесь и наговоритесь.

— Хорошо, — погасшим голосом отозвался он. — Передай ей, что… я о ней д-думаю. И что все будет отлично. Мы справимся.

— Конечно, передам! — подхватила Соня. — Не переживай. Я с ней, рядом.

«Это-то меня и беспокоит», — подумал он, но, понятное дело, вслух ничего не сказал.

46

Остаток субботы прошел в каком-то полубредовом состоянии.

Макару периодически казалось, что он просто спит и видит глупый и невероятно дурной сон — вязкий, затягивающий, из которого никак не получается вынырнуть. Шутка ли — запереть девчонку дома в четырех стенах, отобрать у нее мобильный телефон, контролировать каждый шаг, спилить дерево возле ее окна — дерево, мать его!!! — только ради того, чтобы она не встречалась с парнем… Макар даже не касался в своих мыслях вопиющего факта рукоприкладства — дай-то бог, чтобы это действительно было спонтанным порывом, а не превратилось в систематические распускание рук…

Однако Динкин отец, похоже, совершенно слетел с катушек. Вечером, вернувшись из цирка, мать прямо с порога раздраженно сообщила, что Дружинин-старший подкараулил ее после выступления у служебного входа и принялся заочно угрожать Макару расправой, если тот не отстанет от его дочери и не прекратит ее преследовать.

— Ужасно грубый и невоспитанный тип, — поморщилась мать, устраивая свой плащ на вешалку, — дикарь какой-то…

Макар невольно сжал кулаки и скрипнул зубами.

— Он т-тебе ничего не сделал? — настороженно поинтересовался он у матери.

Та усмехнулась и потрепала его по волосам:

— Да ты что?! Думаешь, я бы позволила? Не на ту напал. Поставила его на место, конечно же. Мужлан неотесанный… И все-таки, сынок, — на ее лицо набежала тень озабоченности, — у тебя из-за этой девочки столько проблем!.. Может, вам действительно стоит отпустить и не мучить друг друга? А заодно и окружающих. Ну ты посмотри, одни неприятности от этих ваших шекспировских страстей.

Макар упрямо замотал головой:

— Мам, я же тебе г-говорил. Это не сиюминутная блажь, не п-прихоть. У нас с Динкой все серьезно.

— Да слышала уже, — отозвалась она, устало закатывая глаза и снимая туфли. — Подумать только, как тебя закрутило… И от кого?! Ничем ведь не примечательная девица, если разобраться.

— Мама! — предостерегающе произнес Макар. — Она самая лучшая. Д-для меня.

— Ну что значит — «самая лучшая»? — рассеянно откликнулась мать, отправляясь в ванную мыть руки. — Будущего у вас с ней все равно нет.

— П-почему ты так думаешь? — спросил он ей в спину, стараясь не психовать, чтобы голос звучал ровно.

— Потому что вы с ней слишком разные, просто ты пока этого не понимаешь, — громко отозвалась мать, пытаясь перекричать шум воды. — У тебя свой путь, у нее — свой… Тебя ждет воздушная гимнастика — международные конкурсы, цирковые фестивали, мировой успех! А Динка эта твоя что? — мать закрутила кран и насухо вытерла руки полотенцем. — Да предел ее мечтаний — выскочить замуж и нарожать детей.

Макар почувствовал, что начинает злиться: