Клоун Шалимар

Далее они в течение часа торговались, вырабатывая условия соглашения, словно на настоящих переговорах по неофициальным каналам или при заключении международного договора о поставках вооружения. При этом каждая сторона признавала за другой право внести необходимые дополнения. Неприкрытый практицизм молоденькой женщины даже подогревал вожделение Макса. Возможно, прямота, с которой она говорила о своих амбициях, свидетельствовала о том, что и в постели она будет вести себя столь же раскованно. Он в нетерпении ждал, когда сможет убедиться на практике, так ли это. Но уже сами по себе переговоры доставляли ему удовольствие. О деталях «Соглашения о намерениях», как они оба предпочли это назвать, хотя Макс для себя дал ему код БКН / МО / ДСА CA (С), то есть «Совместное заявление о намерениях (с грифом „секретно“) между Бунньи Каул Номан и Максом Офалсом», что более полно отражало сущность «документа», договорились быстро. Гарантией прочности любых соглашений между сторонами всегда является их взаимная заинтересованность. Так и в данном случае: страстная вера Бунньи, что эта связь — ее единственный шанс добиться цели, служила надежной гарантией ее стараний, ее серьезности и ее молчания. Обсуждение наиболее деликатного пункта этого изустного соглашения прошло тоже на удивление гладко и предоставило Максу дополнительные гарантии.

— А что я получу взамен, если выполню все, что ты требуешь? — задал Макс свой самый деликатный вопрос.

Она знала, что его зададут, она придумала, как ответит, она отредактировала свой ответ и уже отвечала на него мысленно тысячу раз.

— В таком случае я буду делать все, что вы пожелаете, когда бы вы этого ни пожелали. Мое тело будет в вашем полном распоряжении, и я буду с радостью исполнять все ваши приказы, — ответила она по-английски без единой запинки.

Таким образом Макс получил даже больше, чем рассчитывал: помимо серьезности намерений и неразглашения связи ему обещали абсолютное послушание, полную покорность, максимум внимательности, желание услужить во что бы то ни стало — и все это к тому же подогревалось с ее стороны стремлением образовать себя, превратиться из деревенской девчонки в культурную женщину и добиться того будущего, которое она для себя избрала.

Оставалась еще одна проблема — ее клоун-муж, но Бунньи сказала, пусть это его не волнует. Этот вопрос она без труда решит сама. Все устроилось как нельзя лучше. Эдгар Вуд, имевший редкий талант предугадывать желания, уже нашел для нее жилье в доме номер 22 на Хира-Багхе: две комнаты с розовыми стенами и бело-голубой неоновой подсветкой, без балкона. Не квартира, а бункер в грязно-сером бетонном блоке к югу от центра города. Этажом ниже квартировал багроволицый учитель танцев стиля «одисси» Джая-бабу (полное имя Джаянта Мудгал). Ему было заплачено за обучение Бунньи всему, что знает сам, а также за молчание о том, чего ему знать не следует. Макс и Бунньи даже скрепили договор торжественным рукопожатием. Итак, в пятьдесят пять лет Макс Офалс получил возможность вкушать наслаждения в личном райском саду. Одно лишь стало его не на шутку тревожить: несмотря на неприкрытый цинизм «Соглашения о намерениях», Макс начал ощущать пробуждение некоего чувства, которое уже давным-давно спало крепким сном где-то у него внутри и которому не следовало пробуждаться. Желание обладать было вполне естественным — ему крайне редко попадались такие красавицы. Но зашевелившийся червячок обитал где-то гораздо глубже. «Этого еще не хватало! — одергивал он себя. — Влюбишься — весь договор поломаешь! Ничего, кроме неприятностей, это не принесет». Но потайное существо потянулось, сладко зевнуло, выползло из полузабытого подвала и вылезло на свет божий.