Клоун Шалимар

Она знала, что он придет совсем скоро, чувствовала его приближение и подготовилась к его приходу. Она освежевала последнего ягненка, натерла его пряными травами и приготовила угощение. Она разделась догола и вымылась в чистом ручье на «их» лугу возле Кхелмарга, заплела волосы в косы и убрала их цветами. Ей было почти сорок четыре, руки ее огрубели от постоянного труда, два передних зуба были сломаны, но тело осталось гладким. Оно хранило историю всей ее жизни. Безобразный жир давно истаял, но безумное время оставило свои следы: вздувшиеся вены, обвисшую кое-где кожу. Она хотела, чтобы он, как по книге, смог прочесть по ее телу историю ее жизни прежде, чем совершит то, ради чего явится.

Ей хотелось, чтобы он знал, что она его любила. Хотелось напомнить ему о часах у Мускадуна, о том, что было на лужайке возле Кхелмарга, о том, как вся деревня встала на защиту их любви. Она покажет ему тело свое, и он увидит всё, увидит и следы рук другого — следы, вынуждающие его свершить свой суд. Пускай он прочтет всё до конца — и о ее падении, и о ее выживании после падения. Годы изгнания тоже оставили свои следы, и она хотела, чтобы их он тоже увидел. Хотела, чтобы он знал, что и теперь она все еще любила его. Все еще… или заново? — неважно. Обнаженная, она помешивала в котелке и ждала.

Он пришел, держа в руке нож. Невдалеке заржала лошадь, но к хижине он подошел пешком. Ночь стояла безлунная. Она вышла ему навстречу.

— Может, сначала поешь? — произнесла она, отводя со щеки прядь волос. — Если хочешь, у меня все готово.

Он не ответил. Он читал историю ее тела.

— Все уже мертвы, — сказала она, — мой отец умер, и твой тоже, так зачем мне цепляться за жизнь?

Он не ответил.

— О господи, тогда уж покончи с этим поскорее!

Он приблизился. Он все еще читал книгу ее тела. Потом схватил ее.

— Ну же! — велела она. — Скорей!

В глазах его стояли слезы. Он спускался вниз по холму среди сосен, когда услышал взрыв в Ширмале и догадался, что произошло. В какой-то мере это все упрощало. Он был правой рукой Стального Муллы и отвечал за связь с другими группами, но прежнего единодушия меж ними уже не было. Шалимар никогда не одобрял использования смертников, подобная тактика ведения борьбы казалась ему недостойной мужчины, а Булбул Факх все больше и больше утверждался в мысли о ее продуктивности и в последнее время почти совсем отказался от боевых рейдов, уделяя основное внимание вербовке и обучению федаинов. Поиск молодых юношей и даже девушек и подготовка их к роли самоубийц вызывали у Шалимара отвращение, и он давно обдумывал, как бы порвать с муллой и при этом сохранить себе жизнь. Взрывы в Ширмале решили за него эту проблему. Теперь его ничто не удерживало в Кашмире, он мог беспрепятственно исчезнуть.