Клоун

Полчаса спустя доктор Мэрфи смыл последние остатки грима с лица покойника и снял картонный нос. Теперь стало видно, что убитому было пятьдесят. Он оказался совершенно лысым, с довольно неприятной внешностью. Крючковатый нос был похож на клюв хищной птицы. Возможно, что у мертвецов вообще неприглядный вид, но все-таки я был уверен, что и в жизни Янос выглядел не очень привлекательно.

— Ну, вот, — сказал Мэрфи. — Грима больше нет. Но мне почему-то кажется, что я совершил ошибку, сняв его. Может, его снова загримировать?

В это время в комнату развязной походкой вошел вундеркинд из технической лаборатории Эд Сэнджер. У него был такой вид, будто он только что обнаружил, что из его кармана исчез крокодил, и он совершенно не может понять, где же он его оставил.

— В гараже две машины, — сказал он. — Возможно, одна из них принадлежит женщине, а одна — ему. Вы же наверняка здесь все проверили, лейтенант?

— Хм… все это кажется мне подозрительным, — ответил я. — Его супруга только что сообщила мне, что он всегда ездил на трехногом жеребце…

— Оружия вы, конечно, не нашли, — продолжал он с довольным видом. — А на кресле только отпечатки пальцев самой жертвы.

— Уверен, — сказал я, обращаясь к Мэрфи, — что все снимки будут сделаны с недостаточной выдержкой. Хотите пари, доктор?

— Не отказывайтесь, док, гарантирую отличные фото, — отпарировал Сэнджер без всякой враждебности. — Мне остается только пожалеть, Эл, что вы недооцениваете действенность наших научно-технических методов. Вся ваша энергия, как мне кажется, направлена на то, чтобы принизить роль науки при раскрытии того или иного преступления.

— Что он сказал? — спросил я у Мэрфи.

— Он сказал, что если вы хотите получить от него помощь, вам придется поклониться ему в ножки, — терпеливо объяснил мне Мэрфи.

— Я бы сформулировал это несколько иначе, — сказал Сэнджер, — тем не менее док Мэрфи прав. Но не буду вас обижать, Эл, и завтра же пришлю вам парочку роскошных снимков, чтобы хоть немного поднять вам настроение.

— Очень мило, — процедил я. — Тысяча благодарностей!

Он махнул мне на прощание рукой и такой же развязной походкой вышел из комнаты. Мэрфи с кряхтением выпрямился и потер свою занемевшую спину.

— Совершенно не понимаю, зачем вам понадобилось тащить меня сюда, — буркнул он. — Да еще посреди ночи. Моя жена постепенно приходит к убеждению, что я становлюсь маньяком и не могу жить без мертвецов.

— И, тем не менее, вы должны сказать, сколько же времени этот клоун лежит здесь с перерезанным горлом?

— Недолго… Часа три, наверное.

— Значит, это случилось где-то около одиннадцати? — Он взглянул на часы.

— Да, приблизительно… Надо позвать санитаров. Пусть заберут его. А я покачу домой. Моя жена уже, наверное, спит глубоким сном.

«И наверняка страдает от комплексов Мэрфи, — подумал я. — Первые симптомы этой болезни — страшная скука и одиночество в постели».

— Меня кое-что беспокоит в вас, Уилер, — заметил Мэрфи, закрывая свой черный чемоданчик. — Вид трупа действует на вас так же, как инъекция адреналина.

— Что ж, значит, я не ошибся в выборе профессии, — хмыкнул я. — Когда произведете вскрытие?

— Завтра во второй половине дня. Ну, я пошел. Оставляю вас наедине с этой сногсшибательной молодой вдовой. Кстати, она, по-моему, отнюдь не убита горем!

— Она уже созналась мне, что сама с радостью убила бы его, но у нее никогда не хватило бы на это мужества, — заявил я. — Вышла за него замуж из-за денег. Вполне возможно, что она теперь получит их.

— Может быть, вам удастся заключить с ней сделку? Вы ей подарите свои мужские достоинства, а она вам — пятьдесят процентов наследства.

Я проводил его до двери, и мы подождали там, пока его дружки в белых халатах не отнесли труп в санитарную машину. Вслед за ними исчез в ночи и доктор Мэрфи. Я вернулся в гостиную. Судя по всему, новоиспеченная вдова уже нашла свое утешение в алкоголе. Стакан чуть не вывалился из ее рук, и драгоценный коньяк тихо лился на ковер. Голубые глаза были подернуты пьяной дымкой.

— Ну, теперь все? — спросила она заплетающимся языком. Было видно, что говорить ей трудновато.

— У меня еще будет к вам несколько вопросов, — ответил я.

— У меня отличное алиби, — заявила она. — Да и вечеринка была отличная. Можете спросить Дэвида, если хотите. И Марту тоже.

— Это супруги Шепли?

Она кивнула.

— Да, Марта и Дэвид. Мои хорошие друзья. Они тоже не могли терпеть Людвига. Никто его не любил, потому что он был очень противным. И он не любил их. Как, впрочем, и всех остальных. Я бы не отважилась пойти к ним на вечеринку, если бы он не уехал в Лос-Анджелес. Он всегда требовал, чтобы я сидела дома и терпеливо ждала его возвращения. А что мне делать дома одной? Как убить время? — Все ее тело вдруг затряслось от беззвучного смеха. — С вожделением думать о нем и ждать, когда он вернется?

— Вы ушли с вечеринки довольно рано?

— Да, из-за этой проклятой головной боли… Ушла до того, как там началось настоящее веселье.

— Значит, вы думаете, что вечеринка еще не закончилась?