Клоуны и Шекспир

– Ну-ну. Ганс Ванроуд – человек достойный. Спора нет. Хотя, всякие наряды любит менять – как та ветреная и смазливая бабёнка. Ладно, его дела…. Ещё раз повторяю, будь осторожней. Здесь, в Амстердаме, ещё спокойно. Пока только грозят и на жаркие костры не тащат. Не хотят отпугивать трепетных иноземных торговых гостей. Но в других городах…. Поостерегись, шут! Мой тебе совет.

– Спасибо, конечно, – вежливо поблагодарил Даниленко. – Учту на Будущее…

– Чего желаете, господа? – рядом с их столиком возник дюжий малый в длинном кожаном фартуке, с некогда белым колпаком на лохматой голове. – Выпить? Закусить?

– Выпить? – на пару секунд задумался Лёнька. – Два больших кувшина самого лучшего пива! Сегодня, пожалуй, обойдёмся без вина и рома…. А, что у тебя, плут, с закуской? Огласи, пожалуйста, весь перечень.

– Пожалуйста. Яичница с ветчиной. Ветчина с яичницей. Баранина тушёная в большом чане вместе с говяжьими почками, петушиными гребешками, телячьими железами, бычьими хвостами и козьими копытцами. Естественно, что в чан бросается лук, чеснок, перец, гвоздика и мускат, а также выливается бутылочка белого вина. Имеются и всякие колбаски: ветчинные, кровяные, ливерные, постные, из свиного жира и ушей молочных поросят, из заячьей печёнки и гусиных потрохов, из…

– Остановись, любезный! – попросил Тиль. – Принеси нам всего понемногу…, – насторожённо обернулся в сторону улицы Рокин: – Что это такое?

Где-то надсадно затрубили трубы. Бодро загремели литавры. Несколько раз солидно бухнул барабан.

На площади Дам показалось с десяток конных рейтар[26] с мечами наголо. Вслед за рейтарами выступали рослые ландскнехты[27], вооружённые чёрными копьями.

Лица у солдат были серьёзными и сердитыми донельзя.

«Может, пора срочно делать ноги?», – подумал Лёнька. – «Как бы – ненароком – под раздачу не попасть…».

Глава одиннадцатая Указ покойного императора и «трудности переноса»

Появление вооружённых до зубов солдат, впрочем, какой-либо паники не вызвало.

Горожане и горожанки – молча и согласованно – отступили вглубь площади. Ландскнехты, положив копья на землю, помогли торговцам составить прилавки в несколько компактных плотных-плотных рядов. А рейтары, разъехавшись в стороны, пропустили вперёд двух важных персон, восседавших на упитанных лошадях, чьи широкие крупы были покрыты нарядными попонами с цветастой бахромой.

– Профос[28] и прокурор, – поочерёдно ткнув пальцем, вполголоса пояснил трактирщик. – Сейчас будут оглашать Указ.

– Новости из дворца короля Филиппа? – поинтересовался Тиль.

– Не думаю. Наверняка, зачтут старый Указ, изданный ещё покойным императором Карлом. Его, видите ли, полагается зачитывать перед народом один раз в месяц. Вот, и зачитывают – ежемесячно, чуть ли не десять лет подряд. Не смотря на то, что текст этого Указа давно уже выучен жителями Нидерландов наизусть…. Да и Бог с ним, не страшно. Только с едой и напитками придётся немного повременить. Указ полагается выслушивать с почтением. То есть, не чавкая и не разговаривая с соседями. Так что, я подойду чуть попозже, когда всё закончится…

Малый в фартуке ушёл. Трубы и литавры стихли. Вокруг установилась чуткая тишина.

Профос многозначительно потряс длинным жезлом, а прокурор, держа в руках развёрнутый пергаментный свиток, принялся, даже не заглядывая в него, излагать – откровенно скучающим голосом: