Клоуны и Шекспир

– Ага, местная тюряга, где нынче квартируют угольщик и его славная супруга…. Предлагаю следующий сценарий. Беззаботно шагаем, притворяясь пьяными, к тюрьме. При этом, естественно, держим на виду баклагу с пивом. А дальше, понятное дело, как получится.

– Отличный план. Шагаем…

Они, слегка обнявшись и демонстративно покачиваясь из стороны в сторону, вышли из проулка на площадь.

Лёнька, откашлявшись, затянул – с хмельным придыханием – свою любимую застольную песенку:

Хелльстад нас ждёт.
Уже Вентордеран зажёг свои сигнальные огни.
И нет пути назад, открыт – лишь – путь вперёд.
Сияют звёзды – в призрачной дали…
Открыт – лишь – путь вперёд…

Проснись, мой брат. Уже Доран-ан-Тег

Соскучился – без новых славных битв.
А на висках – как будто – выпал снег,
Отметиной – несбывшихся молитв.
А на висках, и, правда, выпал снег…

Ты слышишь – в вышине – тоскливый вой?

То пёс Акбар – на краюшке скалы
Зовёт давно – лишь только нас с тобой:
– Куда вы запропали, пацаны?
Хелльстадский пёс зовёт – лишь нас тобой…

Оставим пиво здесь? Возьмём с собой?

А Мара – не прогонит с пивом нас?
– Конечно, не прогонит. Бог с тобой.
Она прекрасна – без искусственных прикрас.
Она и с пивом – пустит нас домой…

Пора, мой друг. На краюшке иглы

Мы разрезаем годы и века.
А пива мы набрали – сколь смогли.
Нас ждёт Хелльстад, прекрасный – как всегда…
Нас ждёт Хелльстад, опасный – как всегда…

– Молчать! Стоять! – раздалось из беседки. – Кто такие?

– О, братья-премонстранты! – радостно восхитился Даниленко. – Какая приятная и неожиданная встреча…. Это же мы, бродячие циркачи. Помните, вчера утром встречались-пересекались на берегу канала?

– Помнить-то помним…, – засомневался фальцет, принадлежавший (как запомнил Лёнька), чернявому монаху. – Что вы тут делаете, клоуны? Отвечать! Иначе ударю в колокол. Пусть с вами стражники разбираются. А после них – инквизиторы.

– У нас фургончик украли, – жалостливо заблажил Тиль. – Вместе со всеми вещами и лошадкой…. Что теперь делать? Как быть? Куда податься бедным комедиантам? Посоветуйте, родимые…

– Не повезло вам, циркачи. Что делать? Обращайтесь к господину профосу. Он в Дамме занимается кражами и воровством…. Кстати, а что это за «Вентордеран» такой? А, «Хелльстад»? Где это?

– Ох, далеко, – подключился к разговору Макаров. – Так далеко, что дальше не бывает…. У меня к вам, уважаемые братья-премонстранты, деловое предложение.

– Какое? Излагай, толстяк.

– Мы вам отдадим эту объёмную баклагу. Что в ней? Пиво. Отличное пиво, сваренное в Брюгге. Ароматное, крепкое, духовитое, с лёгкой пикантной горчинкой…. У-у-у, какой потрясающий и необычный вкус. Слов не хватает…

– Сколько там пива? В баклаге-то?

– Добрые две трети.

– Что хотите за это?

– Сущую ерунду. Кто мы – для господина профоса? Так, подозрительные бродяги без роду и племени. А вы с ним лично знакомы, за руку, наверное, здороваетесь…. Замолвите за нас словечко, а? Ну, чтобы наш цирковой фургончик поискали по-настоящему? То бишь, с усердием, рвением и пылом?

– Я к баклаге добавлю пять флоринов, – пообещал Даниленко. – Так как? Договоримся?

Из беседки послышалось неразборчивое бормотанье.

«Благоразумная осторожность спорит со жгучим желанием выпить пивка», – мысленно хмыкнул Леонид. – «Заведомо неравный, бессмысленный и бесполезный спор. Победа, как и всегда, достанется сильнейшему…».

Вскоре фальцет сообщил:

– Ладно, мы согласны. Расскажем господину профосу о вашей беде…. Эй, эй! Вы куда? Стойте, где стояли. Иначе, дёрну за верёвку…. Сделаем так. Толстяк, отдай баклагу длинноносому.

– Отдал. Что дальше.

– Ты останешься на месте.

– Почему это?

– Не доверяю я тебе. Больно, уж, ловок, бестия толстопузая…. Давай, носатый, двигай сюда. Вместе с пивом и флоринами.

«Дурак ты, морда чернявая и наивная», – поморщился Лёнька. – «Меня, понимаешь, испугался. Мол, на медведя слегка похож и умею толстые дубины ломать об коленку. А Даниленко, значит, хилый и благостный Ангел с трепетными крылышками? Ну-ну, святая простота. Я Серёге – по части боевой и диверсионной подготовки – и в подмётки не гожусь…».

Тиль прошёл в беседку.

Прошёл, а уже через пять-шесть секунд выглянул наружу и спросил – насквозь недовольным голосом:

– Ну, чего стоим? Кого ждём? Сюда чеши, разгильдяй…