Клоуны и Шекспир

– В хозяйственных постройках наблюдается аналогичная картина, – вздохнул Даниленко. – Скотный двор опустел. Ни коров, ни гусей, ни куриц. Даже наши вещи вывалили на землю. Что получше – забрали, а остальным, морды, побрезговали. Вот, собрал остатки.

– А, где клетка с Филом?

– Пустую клетку я оставил на сеновале. Мёртвого леопарда похоронил. То есть, наскоро закопал в дальнем углу. Поэтому и задержался слегка.

– Как же это?

– Обыкновенно. Фил, как ты знаешь, терпеть не мог, когда его тревожили посторонние. Сразу же начинал рычать. А этим ночным тварям была нужна тишина. Копьём закололи бедного котёнка, суки позорные. Прямо через прутья клетки…

Поскрипев с минуту зубами, Макаров спросил – тяжёлым и глухим голосом:

– Предлагаешь и дальше – гнуть мирную и культурную линию?

– Нет, не предлагаю. Более того, период слюнявого либерализма завершён. В силу вступают суровые законы военного времени.

– Какие конкретно?

– Всякие и разные. Все, которые только существуют в природе, – хищно оскалился Тиль. – Например: – «Кровь – за кровь». Из серии: – «Вы, гады, убили нашего бойца? За это мы убьём вашего. А ещё вернее, как и заведено среди приличных людей, двух. Ничего личного. Старинная воинская традиция, не более того…». Горожанка на площади что-то толковала про пожар? Почему бы и нет? Пожары, как известно, скрывают следы ничуть не хуже проливных дождей…. Запрыгивай, Лёньчик, в повозку. Я днём уже побывал возле тюрьмы. Разведал кое-чего. Поедем освобождать Клааса и Сооткин. Фраза: – «Пепел Клааса стучит в моём сердце…», безусловно, хороша. Призывает к беспощадной борьбе с кровожадными узурпаторами, подбадривает в жарком бою на баррикадах и всё такое прочее…. Но, честно говоря, хотелось бы спасти угольщика (и его супругу), от мучительной смерти. Хороший он мужик, прямодушный и компанейский. Тем более, твой, дружище, будущий тесть…

Глава двадцать вторая Кровь за кровь

Повозка медленно пересекла городскую торговую площадь, проехала мимо разлапистой «судейской» липы, свернула в одну из неприметных улочек и минуты через три-четыре, оказавшись в глухом тупичке, остановилась.

Было очень темно. Лишь скупой лунный свет да отблески редких молний позволяли слегка ориентироваться на местности.

– В ближайших домах сейчас никто не живёт, – пояснил Даниленко. – Хозяев, обвинив в богопротивной ереси, казнили. Их имущество, как водится, отошло в королевскую казну. Движимое вывезли куда-то. А, что делать с недвижимым – так и не решили. Никак не могут найти щедрых покупателей на эти бестолковые развалюхи…. Ладно, вылезаем. Прихвати, Лёньчик, баклагу с пивом. Зачем? Пиво – штука однозначно-полезная. В том плане, что лишним никогда не бывает…. Лошадка, стой спокойно и дожидайся нас. Не шали, пожалуйста. Сейчас я тебе, чтобы не было скучно, надену на морду кормовую сумку с отборным и вкусным овсом. Хрусти себе на здоровье…. За мной, Лёньчик. Не отставай…

Вернувшись назад метров на шестьдесят-семьдесят, они свернули в узенький проулок.

Поворот, второй, третий. Впереди замаячили отблески масляного фонаря. Послышались отзвуки неторопливого разговора.

– Давай, я выгляну из-за угла и осмотрюсь? – шёпотом предложил Макаров. – У меня же «обострённое ночное зрение». Как утверждал, в своё время, «вэдэвэшный» старлей.

– Я помню. Выглядывай…. Ну, чего высмотрел?

– Какая-то небольшая по размерам площадь. Прямо напротив нашего проулка располагается мрачное приземистое здание с низенькой бревенчатой башенкой. Над входной дверью пристроен навес от дождя. Вернее, полноценная беседка, примыкающая к стене дома. В беседке находится квадратный стол, на котором стоит масляный фонарь. Рядом со столом – два табурета. На табуретах восседают…. Угадай, кто?

– Наверное, стражники?

– Не угадал, бродяга носатый. Два уже знакомых нам монаха-премонстранта. Черноволосый и длиннющий. Только – на этот раз – вооружённые до самых зубов: к широким поясам приторочены кожаные ножны с солидными кинжалами, а к перилам беседки небрежно прислонены короткие копья…. Я так понимаю, что осторожный епископ Тительман не доверяет до конца тутошним ландскнехтам. Вот, и заменил – на всякий пожарный случай – солдат на проверенных премонстрантов. Дело понятное…. Другое странно. Почему сторожей только двое? Маловато будет, на мой скромный взгляд. Недальновидно это, ей-ей. Недальновидно и легкомысленно…

– А ты заметил конец толстой верёвки? – усмехнулся Тиль. – Ну, который свешивается прямо над столом?

– Есть такое дело. Я даже удивился слегка, мол: – «Что ещё за фигня? Зачем?».

– Если дёрнуть за этот шнур, то зазвенит-загудит, оповещая о тревоге, городской колокол. А после этого, сахар сахарный, сюда прибежит, бряцая оружием, полноценная свора злобных стражников. Со всеми вытекающими последствиями, соль солёненькая.

– Неплохо придумано, – согласился Леонид. – Значит, это здание…