Клоуны и Шекспир

– Век живи, век учись, – хмыкнул Лёнька. – Впрочем, я всем этим нищим попрошайкам никогда особо не доверял.

– Доверял, не доверял. Дело совсем не в этом.

– В чём же тогда?

– В том, что семейство ван Либеке – прирождённые актёры. Так что, театральный проект «Глобус и клоуны» имеет все шансы на успех. Реальные шансы, подчёркиваю…

Повозка выехала к реке.

– Эта водная артерия называется – «Сенна», – сообщил географически-подкованный Даниленко. – Прошу не путать со знаменитой французской «Сеной»…. Данная речушка, как видишь, так себе. Никоим образом не напоминает Магелланов пролив. То бишь, мелковата, да и особой шириной не отличается. Хотя плоскодонные баржи и лодки по ней ходят регулярно…. Ага, вон и искомые шатры. Целых две штуки. Странно, Франк говорил, что во время длительных остановок они всегда довольствуются одним шатром. А при кратковременных стоянках, вообще, спят в фургончиках.

– Два фургона стоят за шатрами, – в свою очередь прокомментировал Леонид. – Лошадки пасутся на пологом косогоре. Особа средних лет усердно полощет бельё в реке…. Женщина в семействе ван Либеке?

– Какая ещё женщина? – из фургонных недр показался заспанный и всклокоченный Франк. – Где?

– Вон, возле лодки.

– Это, всего лишь, Герда, – успокоился мальчишка. – Я-то подумал, грешным делом, чёрт знает что…

– Кто она такая?

– Папина давняя зазноба. Вообще-то, она – бездетная вдова, жила в городе Льеже. А по профессии – белошвейка. Естественно, что Льеж мы посещали гораздо чаще, чем все другие города…. Отец давно уже звал Гертруду присоединиться к нам. А она всё сомневалась, мол: – «Нельзя, Ян. Грех это. Ты же до сих пор считаешься женатым человеком…». Видимо, надоело Герде сомневаться. Поэтому и второй шатёр имеет место быть…. С одной стороны, это очень хорошо. И папане отрада. Да и общий женский присмотр, безусловно, дело полезное и удобное. С другой же стороны, как ни крути, неприятностями попахивает…

– Какими ещё неприятностями? – удивился Тиль. – Откуда им взяться?

– Серьёзными неприятностями. Например, донесёт какой-нибудь гадкий человечек в Святую Инквизицию, мол, так и так: – «Ян ван Либеке – человек женатый, а живёт не с законной супругой, как положено всем благонравным католикам, а с посторонней женщиной. Греховодник старый…. А, может быть, не греховодник, а, наоборот, еретик?». Инквизиторы же (все до одного), ребята жадные и сообразительные, мол: – «Три кожаных фургона с лошадками? Прочий, какой-никакой, скарб? Всё понятно. Перед нами – целый сонм подлых еретиков…. Взять их! Запытать и казнить!». Обычные неприятности, короче говоря. Неприятные такие и пакостные – до полной невозможности.

– Срочно сплюнь три раза через левое плечо и постучи по дереву, – велел Макаров. – Ну, кому сказано?

– Тьфу-тьфу-тьфу! Стук-стук-стук!

– Плевать надо смачней. А стучать – громче…

Фургончик остановился возле цветастых шатров. Иеф и Тит Бибул, не теряя времени даром, умчались общаться с местными лошадками.

– Обыкновенные палатки, между нами, опытными туристами, говоря, – тихонько пробормотал Даниленко. – Издали, конечно, смотрятся солидно. А подъедешь вплотную – видимость одна, тряпичная насквозь.

– Здравствовать вам, беззаботные путники! – поздоровалась подошедшая со стороны реки женщина. – Быстро вы обернулись. На три дня раньше намеченного срока. Носатый верзила, надо полагать, Уленшпигель? А лысоватый пузан – Гудзак?

– Уленшпигель, – подтвердил Тиль. – Ты, красавица, очень прозорливая. Ну, и красивая, ясные предрассветные звёздочки.

– Здрасте, – пробормотал Лёнька, а про себя подумал: – «Интересный типаж. В том плане, что характерный. Невысокая такая женщина, но плотная и – совсем чуть-чуть – полноватая. Грудастая, конечно, не без этого. Лет, наверное, сорок с хвостиком. Одета очень опрятно. Сразу видно, что записная и фанатичная чистюля. Чёрноволосая. А глаза – тёмно-вишнёвые, очень быстрые, с весёлой хитринкой. Чувствуется, что данная барышня за словом в карман не полезет. И, вообще…. Не то, чтобы: – «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт…». Но что-то аналогичное. Шустрая тётенька, короче говоря. Шустрая, свободолюбивая, знающая себе цену и, понятное дело, чрезвычайно язвительная. Надо с ней того, поосторожней себя вести…».

– Герда! – торопливо спрыгнув на землю, завопил Франк. – Как же я рад тебя видеть!

– Мы тоже рады, – на всякий случай заверил Леонид. – И даже очень.

– Вам-то, клоуны, какая в этом радость? – обнимая мальчишку за худенькие плечи, подозрительно прищурилась Гертруда. – Если всякие глупости на уме, то искренне не советую. Нрав у меня горячий, а рука, извините, тяжёлая…