Неожиданно Эрик то ли кряхтя, то ли ругаясь, то ли рыча, подпрыгнул, ухватился за выступающий конец бруса качелей и подтянувшись, вылез на перекладину.
Публика ахнула.
Эрик балансировал несколько мгновений, мысленно поблагодарил ближайшего к нему бога, что перекладина плоская и незалакирована. А потом пошел вперед. Вперед и вверх.
— Это тот самый, который орал на всех, — голос зрителя в полной тишине прозвучал, вроде и не громко, но отчетливо. — Психованный! Ты чего делаешь?!
— С ума и сходит, — ответили с другого конца трибуны. — Сумасшедшим положено.
— Свалится же сейчас!
— Спорим, что нет? Начало уже прошел. А это самое трудное.
— Спорим!
— Ставки на это принимают?
— Нет, серьезно. Что он делает?
Публика шумела, выдвигая различные версии и заключая пари. Вечер наступал неохотно, солнце заливало трибуны, отражалось от стеклянных панелей, солнечные зайчики прыгали по золотым и медным пряжкам, застежкам бурлящей публики. Сверху они казалось бликующим волнующимся морем, куда некий сумасшедший, которого они поминали, набросал разноцветных фантиков.
Эрик дошел до середины перекладины, ступил на сторону команды соперников, сделал несколько шагов и почувствовал, как перекладина чуть накренилась в их сторону. Какой он тяжелый, оказывается. Корзина с противниками соответственно опустилась и попала в поле зрения. То, что он увидел, ему не понравилось. Целились теперь не в мешки, а в него. Соперники тоже не понимали, что он делает, но выяснять это и не собирались, справедливо полагая, что ответ им может не понравиться.
Стрела пролетела настолько далеко от него, что не могла представлять опасности. Опытного стрелка у них больше не было, а оставшиеся или волновались, или стрела была исключительно кривая. Промахнувшегося оттолкнул напарник, схватил стрелу, и натянув лук, ждал, когда Эрик подойдет поближе. Подскочил еще один, тоже схватил лук, стрелу и изготовился. А ведь лица знакомые. Встречались в камере.
Эрик выпрямился, так, чтобы перекладина находилась между ним и стрелком и продолжил движение. Больше качели не наклонялись, и он карабкался вверх, все сильнее возвышаясь над Ареной. Дошел до самого верха и замер.
Замерли публика и игроки обеих команд. Толстая перекладина продолжала скрывать Эрика от стрелка. Зеленые видели над собой только неясное мелькание.
Эрик снял красную тунику, скомкал и бросил в корзину слева от перекладины. В рубаху полетели стрелы. Эрик прыгнул справа.
Приземлился на чье-то покрытое оспинами лицо, чуть не вывалился из корзины, одной рукой оттолкнулся от бортика, второй, со всей силы врезал в ближайшую челюсть.
Если бы зеленые были чуть организованнее и находились бы в чуть меньшем замешательстве, все кончилось бы для Эрика сразу. Но они бросились одновременно, мешая друг другу. От первого удара Эрик уклонился, пригнувшись и не меняя положения, ударил нападавшего в пах. А когда тот согнулся пополам, оттолкнул в сторону на противников сбоку.
Выбросил ногу вперед, встречая следующего, не дал ему упасть и схватив за голову, дважды приложил об бортик.
Его самого пнули. Попали в бедро, пнули еще раз. От этого удара он уклонился, подняв ногу и шагнув в сторону, схватил полуразвернувшегося противника сзади за шею, опрокинул на себя и перекинул за борт.
Корзина медленно поползла вверх и Эрик ругнулся. Увлекся боем и забыл, что нельзя никого выкидывать. Получил кулаком глаз и снова пинок в бедро. Попали во внутреннюю часть. Пинал кто-то из валявшихся внизу.
Следующий удар рукой он перехватил. И ведь метились снова в глаз! Перехватил, рванул противника на себя, ударил коленом в живот и сразу в голову. Пихнул вперед на последнего кто оставался на ногах и не давая им уйти с линии, протащив через всю корзину, прижал обоих к противоположному бортику. Бил в лицо. Бил сильно. Голова соперника дергалась и лупила затылком «напарника». Кровь залила зеленые туники. Обмякшие тела сползли на дно корзины.
Эрик вытер кровь со своего лица, перегнулся и прокричал:
— Можете выкидывать мешки и не торопится.
— Браво! — прокричал с трибун женский голос.
— Да пошла ты! — мгновенно отреагировал Эрик.
Публика оценила это высказывание больше, чем схватку, а может не успела вовремя зааплодировать и теперь рукоплескала вовсю.
Эрик, когда команда красных, выбросила большую часть балласта, тем же путем вернулся обратно к себе в корзину. Страшила обнимал его, седой охотник молчал, только устало смотрел неподвижным взглядом. Курти сидевший рядом, подошел после Страшилы и потухшим голосом тихо сказал:
— Спасибо, Шепелявый. Ты снова меня спас. А я тебя подвел. И сильно.
— Да не парься ты, — Эрик усмехаясь, хлопнул его по плечу, — все нормально. И уж теперь точно, скоро кончится. — Он наклонился к его уху и весело добавил, — до вечера всего ничего осталось. Скоро уйдем.
— Нет, не уйдем, — тем же потухшим голосом ответил Курти, — я ключ потерял. Утопил.
— Стоп! Какой ключ?!! Тот самый?!!
— Ни о каком другом, я бы тебе и говорить не стал. Мне с ключами не везет.
Эрик сжал зубы и с трудом выговорил:
— Зачем с собой взял?!