Клоуны водного цирка

Арман прохаживался вдоль выстроенных вдоль обеих стен вытянутого зала заключенных. Артистов, блин.

— Подумайте, все равно кому-то надо начинать. Спросите себя — почему бы не мне? Сразу и познакомитесь с игрой.

Он остановился возле тощего мальчишки, который сегодня дважды врезался Эрика на пристани.

— О! Я про тебя и подзабыл уже. Нас помнится, прервали.

Арман почти ласково обнял паренька.

— Смотрю на тебя и снова задаюсь себе тем же вопросом, что и полчаса назад. О чем думают закупщики? Им же сказано, какого типа нужны рабы… ой, прости — артисты. Это должны быть крепкие ребята. С наглостью в глазах. Бойцы. Чтобы публике было на что смотреть. Чтобы ребята могли их порадовать зрелищем. Но все равно попадаются камералисты и… Ты, кстати кто?

Паренек ничего ему не ответил, но видно было, как напрягся.

— Да не молчи ты. Или, подожди… может ты немой?

— Зачем все это? — вдруг спросил паренек.

— Ишь ты! А я думал, это я вопросы задаю. Хотя знаешь, хорошо, что спросил. Хм-м. Зачем? А и вправду — зачем все это? — он обращался ко всем окружающим. — Все это вызвано двумя главными человеческими потребностями. Желанием ощущения полноты жизни и страстью к развлечениям.

Арман говорил громко, отчетливо, но вставить усмешку в интонацию смог и сюда.

— Нам нравится смотреть, как вы умираете. Потому что тогда мы чувствуем себя живыми. Даже, пожалуй, не так. Таким как мы, нравится смотреть, как умираете, такие как вы. Тогда, мы чувствуем себя хозяевами жизни. А это главное, к чему стремится человек. Всякая успешная человеческая жизнь на том и строится. Смотреть, как на его утеху умирают неудачники. И мы сумели это совместить — порадовать публику зрелищем и показать, что они не неудачники! Я ответил на твой вопрос, малыш? — Арман продолжал одной рукой обнимать паренька.

Послышался неясный гул. Снаружи, что-то зашумело. Пленники стали крутить головами.

— Еще есть третья причина. Но она менее возвышена, поэтому я и не упомянул наравне с остальными. — Арман не обращал на мерный рокот никакого внимания. — Причина — ставки. Люди любят играть. А, что может быть азартнее, чем игра на жизнь? Вот скажи мелкий — смотритель остановился и заглянул пареньку в лицо. — Прямо сейчас скажи, раз уж тебе открывать игру. Футы или фунты?

Вопрос был непонятный, но паренька он не просто удивил, а привел в изумление. Он оглянулся и поискал глазами в толпе.

Арман его встряхнул.

— Соберись пацан. Игра начинается. И от твоего ответа уже зависят чьи-то деньги. Футы или фунты?

Паренек осторожно выдавил:

— Футы.

— Жаль, — вздохнул смотритель, — я только что крейцер своим проспорил. Я ставил, что первый кого я выберу, назовет фунты.

— А что это значит?

— Значит, что я проиграл деньги. Ты мелкий, чего тупой такой?

— Нет, про футы и фунты.

— А, это. Да ерунда. Ты же помнишь кайкапов?

— Да, — паренек ответил испуганно.

— Так вот у нас на арене, для первого состязания две дорожки в бассейне. Одна короче, другая соответственно длиннее. Артисту предстоит одну из них проплыть. А чтобы было весело, вслед за ним плывет кайкап. Тот, кто говорит «фунты» плывет по более короткой.

— То есть если бы я сказал «фунты»… — парень опять стал искать кого-то глазами в толпе, — то…

— Так и я об этом! Ты бы поплыл по более кроткому пути. Но чтобы было веселее, к тебе бы прицепили двадцать пять фунтов свинцового грузила. Но ты сказал «футы», так что ничего цеплять не будем.

— Это значит…

— Это значит, я деньги проиграл. Все. Больше это ничего не значит. Сейчас я, но уже вместе с публикой, снова поставлю деньги на игру с тобой.

— Вы поставите на меня деньги?

— Нет, я надеюсь, что тебя сожрут. Ты мелкий, вот я против тебя и ставлю. Все. Хватить болтать. Слышишь?

— Что слышу?

— Ну, как же. Там, снаружи. На арене.

— Этот гул?

— Это не гул. Это барабаны. Представление начинается! И начинаешь его ты. Я всегда выбираю для начала самого мелкого и немощного. Это, как знаешь, когда пред тобой тарелка с яблоками и ты сначала съедаешь кислые, чтобы самое сладкое оставить на потом.

Паренек смотрел на него, не мигая, затем спокойно спросил:

— А что такое яблоки?

— Бедолага. Откуда же тебя занесло?

— С севера…

— Да плевать мне! Пошел!!!

Стражники в полосатом подскочили к пареньку и потащили его к двери.

— Все могут посмотреть — Арман царственным жестом указал на стену с окнами.

Толпа сначала осторожно, но потом смелее потянулась и облепила стену.

Эрик подошел вслед за остальными и заглянул в прорезь окна. За совершенно прозрачным стеклом открылся вид на арену.