Клуб Аистенок (СИ)

В полутьме он видел, что на ней джинсы, сапожки по колено и водолазка. Он вспомнил, что несколько месяцев назад читал статью о ней в журнале "Ярмарка тщеславия", и, читая подумал, как трогательна она на фотографии. Ни одной женщине в мире в ее возрасте не удавалось выглядеть такой молодой. А ей удается, и будто в доказательство она встала, подошла к письменному столу Рика и включила настольную лампу. Еще глоток скотча, и он прикончит второй стакан.

- Я просмотрела их. Все. И Чарли прав. Всё, что Чарли сказал о твоих работах - правда.

Рик чувствовал усталость и слабость.

- Кейт, я рад слыщать, что Чарли любил меня. Но я и так знал это. Поэтому потеря его опустошила меня. Но твой приход сюда никак не меняет моего отношения к тебе.

Она присела на его письменный стол, и, наливая себе скотч, чуть-чуть на этот раз, он осознал, что Кейт Суливан намерена соблазнить его. Она готова льстить ему, трахаться с ним, да что угодно, чтобы не только сыграть там главную роль - это-то легко -но, чтобы он продюссировал этот фильм с ее участием. Он прикончил третий скотч, налил себе еще полстакана,, и в два глотка опустошил и его. Потом сел на софу с пустой бутылкой в одной руке и пустым стаканом в другой. Тупой звон в голове был единственным звуком долгое время.

- Без Чарли тебе туго, да? - спросила она.

Ее интонация была чем-то знакома. Тем же тоном с ним разговаривала мама, когда он маленький пытался быть сильным, а мама спрашивала "Что случилось, малыш?", и вся его решимость казаться большим улетучивалась. На этот раз было то же самое. Слезы подступили к глазам, он отставил стакан и бутылку, чтобы спрятать лицо в ладони и захлебнулся в отчаянном плаче. Не только из-за Чарли. Он оплакивал всю свою бессмысленную, никчемную, нарцистическую, никому не нужную, одинокую, трахнутую жизнь. Наверняка, из-за Чарли, чья жизнь была наполнена смыслом, который был великодушен, который мог бы жить и жить, а вот ему - Рику - можно было бы и умереть. Он попытался сладить со своей тоской снова с помощью скотча, когда почувствовал, как Кейт обняла его. Он слышал запах ее духов, ее губы целовали его руки, его мокрое от слез лицо, а руки обвивали его тело.

- Все будет хорошо, - говорила она, и жар, вызванный скотчем, охлаждался ее мягкими словами. А, может, это совсем и не скотч затуманивал его сознание и болью сжимал его сердце, а ее близость и запах ее духов, шампуня и сигарет и голая правда, которую нельзя отрицать - что он хочет трахнуть ее. Стянуть этот свитер через ее голову и почувствовать ее титьки на своей груди, а потом трахнуть ее, чтобы у нее повылезали глаза.

Бог мой! Слабый голос в голове шептал ему, в то время, как она расстегивала ему ширинку, раздевала его, что это даже хуже, чем просто глупо. Совсем не так хотел он вести себя с ней. Но она уже раздевалась сама, и, Иисусе, он хочет ее. Кейт Суливан, ее губы, ее язык у него на животе и дальше вниз, ее влажный рот хватает его бугор. И сейчас, глядя вниз, как она лижет, сосет, он чувствовал себя парализованным, не способным шевельнуться, чужим., будто наблюдая за ней в камеру. Бесконечно долгое время она работала над ним, лаская его бедра, губами и языком исследуя его член. Потом оказалась поверх его, давая ему возможность войти в нее. Она двигалась взад-вперед, оседлав его, беря его.

Кейт Суливан. Фантазия, мечта любого мастурбирующего пацана. Он трахает ее. Нет, идиот, она трахает тебя. Даже в том другом, высшем мире, где нет и намека на мозги, в мире, предшествующему оргазму, у него все-таки достало самосознания возненавидеть себя. За отчаяние, за необходимость быть согретым, услышанным, за то, что он ищет забвения в первой попавшейся п.. .е, даже если она принадлежит врагу.

- О, да! О, да!

Сейчас ее руки спутывали его волосы, ногти вонзались в его скальп, ее сильные бедра сдавливали его, когда коленями она упиралась в софу, двигая промежность к нему и назад, и снова, и снова ... вот сейчас все закончится.

По нему пробежала крупная дрожь. Боже! Он задница! Он шут! Он лежал, закрыв глаза, но еще до первого содрогания почувствовал, как она резко поднялась.

Ко времени, когда на локтях он поднялся взглянуть на нее, не зная еще, что скажет, чувствуя себя опустошенным, слабым, она уже натянула одежду и убралась из его офиса. Спустя минуту он слышал, как закрылась дверь рецепции. Мгновение он лежал, не двигаясь, потом вытянул одну из подушек софы, накрыл ею свой мокрый член и полежал так.

Что это все значит? Неужели она думала, что после этого он не сможет жить без нее и даст ей эту роль? Или она пыталась показать, что может действовать, как мужик и трахать, не испытывая чувств? Она использовала его в точности так, как он использовал огромное количество женщин в своей жизни, и, скорее всего, они все испытывали то же, что он испытывал сейчас, когда, не произнося ни слова, покидал их дом. Через несколько минут он уже спал.