Клуб Аистенок (СИ)

Было еще несколько актеров, интересующихся ролью, на которую он потерял Роберта Редфорда. И были другие многообещающие проекты, и скоро его распорядок дня стал очень плотным. Но рано вечером он уже всегда возвращался домой, чтобы быть с Давидом. Анни помещала мальчишку на сиденье на кухонном столе, и Рик зачерпывал ложечкой уже разрешенные рисовые хлопья и наблюдал, как почти все они размазываются и разбрасываются по столу и полу. Когда Давид улыбался, Рик громко хохотал. Часто он кормил сына и разговаривал по телефону одновременно, чтобы оправдать слишком ранний приход домой. Таким вот образом он мог делать дело и одновременно заботиться о сыне. И надо было еще навещать Бобо.

- Посмотрите на этого папашу. Не поверишь! - восклицал Бобо.

Две подружки старика сидели рядом. Они окружили Рика с малышом на руках. Рик знающе держал бутылочку, наблюдая, как сын поглощает ее содержимое.

- Точно так кормил тебя я, - заметил Бобо, - исключая тот факт, что ты не был так хорош, - старик хихикнул и толкнул в бок Эсси Бейлис, тетю Гарви Фельдмана.

- Это мой Гарви помог вам с ребенком? - спросила пожилая дама.

Каждый раз, глядя на эту старую леди, Рик не мог поверить, что когда-то она танцевала у Буши Бекли. Он пытался представить ее молодой и прелестной в одном из этих глупых костюмов.

- Да, это так, - сказал Рик.

- Он - гений, - улыбнулась старая леди.

- Как случилось, что вы не женаты, - спросила Стела Грин, подруга Эсси, крошечная женщина, долгое время работавшая секретарем у Джека Уорнера.

- Не начинай все объяснять сначала. Он не женат, потому что дуралей.

- Дядя Би, сейчас у меня есть сын, зачем мне нужна жена?

- Я съем суп, - Бобо заказал проходившей официантке, потом пододвинул стул и сел, - Эсси, милая, может, и ты съешь тарелку супа? А ты, Стела?

Обе дамы отмахнулись, попрощались с Риком и Давидом, который, посасывая бутылочку, улыбался им, чем приводил старушек в умиление.

- Дома кто заботится о нем? - спросил Бобо, внимательно вглядываясь в Давида. - Каждую неделю он хорошо прибавляет. Посмотри на его размеры. Хайя, шкодник. Скажи "хайя", дядя Бобо. Можешь называть меня дедушкой. Не буду взимать с тебя, если назовешь меня дедушкой.-

Рику очень нравилось наблюдать за Бобо и Давидом.

- Что слышно о малышке? - вдруг очень серьезно спросил Бобо.

- Ничего. Таково условие. Когда она почувствует, что готова возвратиться, она позвонит, и я отправлю ее в Канзас. Но видеть Давида она не хочет. Наверное, никогда.

- Кто бросит в нее камень, в бедняжку, - цыкнул Бобо, - был бы я помоложе, я разыскал бы этого негодяя и убил его. Ойе, хороший она ребенок. Печенюшка с перчиком.

Давид опустошил бутылочку.

- Дай его сюда, - потянулся Бобо, - пусть отрыгнет. Так, негодяйчик, - нежно Бобо положил животик Давида себе на плечо и гладил, гладил, гладил его крошечную спинку своей скрюченной от артрита рукой. - Возможно, ему понадобится тоник доктора Брауна, который всегда помогает мне.

- И мне, - засмеялся Рик.

Давиду он не понадобился. Его отрыжка заполнила комнату, и официантка, только что поставившая суп перед Бобо, зааплодировала.

- Умею управляться с детьми. Не то, что этот парень здесь. Он умеет только с шалавами. Меня дети любят. Малыш подрастет научу его многим играм.

Давид уснул на плече Бобо. Рик снял фотоаппарат, который сейчас всегда носил с собой, чтобы запечатлеть картинку.

В то утро, когда Давиду исполнилось шесть месяцев, позвонила Андрея:

- Хочу поздравить Давида и сказать, что Дорин готова вернуться в Канзас. Она сбросила вес, чудо из чудес, потому что последние несколько месяцев работала в кондитерской. Говорит, что чувствует себя хорошо, и хотела бы уехать в понедельник. Хотите, я организую все для ее отлета?

Рик и Дорин не общались с того времени, как расстались в госпитале. Таково было условие, и они его придерживались.

- Я сам все сделаю. Скажи ей, если она не против, я хотел бы взять ее кое-куда в понедельник днем, а уедет она в понедельник вечером.

- Скажу. И ... если вам интересно, она ни разу не обмолвилась о ребенке. Даже когда мы сидели рядком в пижамах и говорили о самом-самом, самом сокровенном. Она говорила, в основном, о своей маме, и как она скучает по ней. И как беспокоится за свою старшую замужнюю сестру Триш и ее детей. У меня создалось впечатление, что муж Триш - Дон - не подарок судьбы. Но, во всяком случае, Дорин окрепла, почти каждый день говорит с матерью по телефону. Иногда они даже вместе молятся.

- Я скучаю по ней, - сказал Рик. - И буду скучать сильнее, зная, что она так далеко.

- Я тоже. Она была глотком свежего воздуха в этом дерьмовом городке.

Рик повернул машину на юг, и Дорин, молчавшая всю дорогу, увидев Театр Merv Ariffin, издала вопль:

- Бог мой! Jeopardy! Смотрите! Jeopardy Алека Требека!

Рик въехал в парковку. Дорин высунула голову в окошко Мерседеса.

- Мы останавливаемся? Паркуемся? Мы что, собираемся ...? И что, все эти люди приехали на Jeopardy? Не могу поверить!

Улыбающийся Рик был ответом.

- Да. Да. Спасибо. Спасибо, - радовалась Дорин.