Клуб ангелов

Я чуть не сказал, что тот, кто был со мной, на самом деле анти-Самуэл. Новый друг, очень хорошо воспитанный, обаятельный и элегантный, с моей точки зрения, с хорошими зубами и не представляющий никакой опасности.

Если бы я только знал…

* * *

В ту ночь, в конце февраля прошлого года, Лусидио показал мне чешую. Обычную рыбью чешую, в упаковке размером сантиметра в два, под пленкой с нарисованной на ней белой идеограммой, контрастирующей с красным фоном чешуи. Он выловил пакетик из недр своего бумажника с большой осторожностью. Я не знаю, носил ли он чешую в бумажнике всегда или подготовился к встрече со мной.

Лусидио поднес чешую к моим глазам:

— Я — единственный человек в Западном полушарии, у кого это есть.

— Что это?

— Чешуя фугу. Я принадлежу к секретному обществу, которое собирается один раз в год в Кусимото, в Японии, поесть свежевыловленную фугу. Только я и китаец — иностранцы в этом обществе. Так было до недавнего времени. Китаец умер на последнем собрании.

— Как?

— Отравился. Фугу — ядовитая рыба. Если она приготовлена не специалистом, а ее надо резать особым способом, то можно проститься с жизнью в несколько минут. Китаец умер за восемь. Жуткая смерть.

Я улыбнулся. Думаю, что я улыбнулся. Чтобы проверить, не шутка ли это. Но полуулыбка Лусидио исчезла. Он не шутил.

— Тренировка разделывателя фугу занимает три года. Каждый год общество проводит опыт, что-то вроде итогового экзамена, чтобы узнать, кто получит титул мастера фугу. Это всегда группа из десяти учеников. Каждый ученик опробывает на добровольце только что выловленную и приготовленную им фугу. Если рыба разделана неправильно, доброволец умирает на месте, за несколько минут.

— А ученик?

— Остается на второй год.

— Добровольцы объединены в общество…

— Именно. Общество десяти. Поскольку вероятность проваленного экзамена тридцать процентов и в среднем умирает три добровольца за каждый опыт, обновление идет постоянно. Но существует лист ожидания, чтобы попасть в общество. Мне пришлось ждать семь лет.

— Доброволец что-то получает за участие в эксперименте?

Лусидио улыбнулся. На сей раз почти полной улыбкой.

— Я не ожидал от тебя такого вопроса…

— Тогда почему…

— В мире нет ничего подобного вкусу сырой фугу, Даниэл. И удовольствие от поедания увеличивается в несколько раз, если рискуешь умереть. В организме при опасности смерти происходит мгновенная химическая реакция, усиливающая вкус фугу. В Японии можно есть эту рыбу и нормальным способом. Ее готовят специальные мастера, и риск минимален. Но только в Кусимото, один раз в году, можно полакомиться фугу с реальной возможностью не пережить первого куска. Поэтому общество секретное. Самый настоящий эксклюзив. И официального экзамена-то не существует.

— Как ты об этом узнал?

— Я пожаловался своему японскому другу, что испробовал все, что можно, и теперь буду скучать без новых кулинарных изысков до самой смерти. На что он возразил: «Поспорим?» Любопытно, мы с ним познакомились случайно в винном магазине.

— Он был членом общества?

— Да. По иронии судьбы я попал на его место. Он умер счастливым. У него было две чешуи.

— Две чешуи?

— Кто выживает десять собраний, десять лет, получает такую чешую. У него было двадцать лет фугу, приправленной страхом.

— Что написано на пленке?

— Это японский иероглиф с разными вариантами перевода. Может быть: «Всякое желание есть желание смерти», или «Голод — глухой возница», или «У мудреца и сумасшедшего — одинаковые зубы».

— Все это в одном иероглифе?

— Такие уж эти азиаты.

— В скольких… э-э… экспериментах ты участвовал?

— В семнадцати. — Лусидио наклонился, будто хотел сообщить что-то конфиденциальное:

— И каждый раз желание все сильнее.

Мы выпили две бутылки «Орм де Пэ» и несколько рюмок коньяку, но Лусидио не расслабился. Даже не снял галстук. Когда я сказал, что проголодался, он предложил сделать омлет и приготовил такую вкуснотищу… Лусидио научился этому в Париже, где жил одно время.

Мы проболтали больше часа об омлетах и тонкостях приготовления этого божественного блюда. Я спросил, какая у него специализация, кроме омлетов, и Лусидио признался, что предпочитает классическую французскую кухню и, кстати, великолепно готовит баранью ногу. Не помню, сказал ли я, что по совпадению это мое любимое блюдо. Теперь-то ясно — никакого совпадения не было. Я сообщил, что волнуюсь из-за первого в этом сезоне ужина «Клуба поджарки». Он должен состояться в следующем месяце, и я ответственный.