Клуб бездомных мечтателей

В апреле? Сейчас – конец октября. И он полгода молчал об этом? Даже учитывая, что мы не были такими близкими людьми, как раньше, он мог бы это сделать. Я чувствовала, будто меня ударили в солнечное сплетение, и кровь прилила к лицу. Я посмотрела на единственного живого из моих родителей и поняла, что не хочу его терять. Мы стояли на тротуаре около ресторана, и краски окружающего нас города мгновенно потускнели.

Из толпы появилась Лиза. Она еще не успела к нам подойти, папа наклонился ко мне поближе и прошептал на ухо:

– Лиз, ты только ей не говори. Сделай, пожалуйста, такое одолжение.

Мы расселись вокруг стола в ресторане. Я слушала, как папа с Лизой пытаются общаться. Голова кружилась, но я старалась делать вид, что у меня все прекрасно. Я пробовала отвлечь себя будничными мыслями. Надо будет напомнить отцу о наступающем дне рождения Лизы, купить ей от него открытку, заказать столик в ресторане…

В тот вечер папа смеялся чаще и громче, чем обычно. Принесли торт с восемнадцатью зажженными свечами, и они хором спели мне «С днем рождения тебя». Папа под столом сжал мою руку. Он очень редко шел на физический контакт, поэтому я поняла значение его жеста. Он пытался достучаться до меня, сказать мне: «Лиззи, я с тобой». Я не могла оторвать от него глаз. Я попыталась запомнить, как папа хлопает в ладоши после того, как я задула свечи. Что будет потом, никто не знает. Мне хотелось крепко обнять его и защитить от страшной болезни. Мне так хотелось, чтобы беды перестали валиться на нашу семью, так хотелось, чтобы он был здоров.

«Господи, дай мне спокойствия, чтобы принять то, что я не могу изменить, и смелости изменить то, что могу. А также мудрости, чтобы понять разницу».

Я не загадала никакого желания перед тем, как задуть свечки. Вместо этого я пообещала себе простить отца и приложить все силы, чтобы наладить с ним отношения. Я не хотела повторять ошибку, которую уже один раз совершила с мамой.

Я понимала, что он не был самым лучшим в мире отцом, но другого отца у меня не было. Мы нужны друг другу. Несмотря на то что он много раз меня разочаровывал, жизнь слишком коротка, чтобы помнить все обиды. Я должна забыть и простить. Я должна перестать желать, чтобы мой отец изменился, и принимать его таким, какой он есть.

Я представила, что вся моя обида и горечь накачана в воздушный шарик, который я отпускаю в воздух, и простила его.

* * *

Хотя я много лет избегала ходить в школу, именно Академия стала моим спасением. У меня оставалось еще два семестра, и я воткнула в свой распорядок дня максимальное количество курсов, предметов и лекций. Мне нравилось, что обучение помогало изменить мою жизнь. Я начала получать удовольствие от долгих часов, которые вкладывала в учебу, и от того, что постепенно у меня получалось лучше и лучше.

Я складывала слова в предложения эссе, словно собирала пазл. Помню, как однажды Пери на лекции сказал, что синтаксис, грамматика и пунктуация имеют такое большое значение, что способны спасти жизнь.

«Пунктуация меняет все, меняет смысл предложения, – говорил он. – «Казнить, нельзя помиловать» или «Казнить нельзя, помиловать». Понимаете? Это диаметрально разные по значению предложения».

Мы засмеялись.

Однако я любила школу не ради ее самой. Я не считала себя «книжным червем», не хотела в будущем заниматься научной работой. Мне нравилось, что я учусь вместе с другими людьми, меня привлекал социальный аспект учебного процесса, а также то, что хорошее образование является основой хорошей жизни.

Работа в школе для меня была неотделима от людей, которые в ней учились или преподавали. Я любила школу за то, что она давала мне возможность завязать отношения с людьми, которых я ценила и любила. Мне нравилось работать бок о бок с теми, кто стремился изменить свою жизнь к лучшему, потому что именно этим занималась я сама.

Я любила дни и вечера с Джеймсом, проведенные в квартире Евы, когда мы готовились втроем. Наши учебники и тетради были разложены по всей комнате, на полу, на столе и на диване. Мы могли заниматься часами. Я сворачивалась калачиком на диване, клала голову Джеймсу на колени, а он теребил мои волосы.

Иногда мы сидела за столом напротив друг друга. Мы смеялись над глупыми шутками, Джеймс просматривал свой учебник по японским иероглифам. Он переписывал их рядами в тетрадку. Ева нам готовила пасту с курицей, фасолью и морковью в молочном соусе. Иногда, когда у нас были деньги, мы позволяли себе авокадо и грибы портобелло. Я старалась как можно чаще приносить Еве продукты. Несмотря на мой загруженный график, я всегда могла что-нибудь купить в продуктовых магазинах поблизости.