Клуб бездомных мечтателей

Однажды вечером после школы я ехала к Еве. Как я уже неоднократно делала, я собиралась зайти в магазин, только в этот раз я решила не платить за покупки, а украсть все, что мне было нужно. Я поговорила с Евой по телефону, и мы условились, что я принесу куриные котлеты и кусочек пармезана. Я знала, и то и другое может незаметно исчезнуть в моем рюкзаке, после чего я смогу спокойно выйти из магазина. Не потому, что у меня не было денег, чтобы купить запланированное. Напротив, все мои сбережения от работы летом были у меня с собой. Но деньги в моем понимании были равны выживанию, и я всеми силами старалась их экономить. Точно так же, как я уже неоднократно делала, я вошла в магазин с твердым намерением не платить за товары.

Я уже держала в руках продукты и осматривалась, чтобы улучить благоприятный момент и незаметно положить их в рюкзак. Неожиданно я обратила внимание на менеджера магазина, который стоял в торговом зале и читал какие-то бумаги. Видимо, он проверял документы на отгрузку товара. Периодически он отвлекался от бумаг и давал указания сотрудникам магазина. За ухо менеджера был заложен карандаш. Он потел и хмурился.

Я осмотрелась кругом. Заметила кассирш, усердно сканирующих этикетки товаров, потом пожилую даму с тележкой. Я почувствовала, что у меня нет никакого желания воровать в этом магазине. Я не хотела делать ничего противозаконного. Я видела менеджера, который в поте лица трудился за свою зарплату. Я не хотела его наказывать, это было бы совсем неправильно. Не знаю, почему я раньше не обращала внимания на такие вещи. У меня все было готово, чтобы украсть необходимые продукты, но я почувствовала омерзение от собственного поведения.

В начале семестра у нас в Академии произошел неприятный случай – украли бумажник одного из учащихся. Было созвано общее собрание, на котором Пери сказал: «Вопрос даже не в том, что украли бумажник. Все гораздо хуже – кто-то пытается разрушить атмосферу доверия, которая сложилась в нашей школе. Вопрос сводится к тому, можем ли мы доверять друг другу. Чтобы вернуть доверие, потребуется немало времени».

Тогда мне стало понятно, что действия одного отдельно взятого человека имеют последствия для целой группы людей. Тем не менее в более широкой перспективе эта идея оставалась для меня весьма абстрактной. До тех пор, пока я не собралась украсть продукты в магазине, не увидела менеджера, работников и покупателей и не задумалась об их жизни и последствиях своих действий.

До Академии я никогда не считала себя частью большого сообщества, поэтому мне казалось, что мои действия влияют только на меня саму и небольшую группу моих друзей. Я чувствовала себя, словно остров в океане. Тогда в супермаркете я начала осознавать последствия своих действий.

В лучшем случае воровство в магазинах может привести к увеличению цен. Семьям придется платить за продукты больше, если, конечно, они смогут себе это позволить. В худшем случае магазин разорится, менеджер и кассиры потеряют работу. Доверие между людьми будет утрачено. Я снова посмотрела на менеджера, вспомнила слова Пери и пошла к кассе с котлетами и пармезаном в руках.

Не стану кривить душой – после этого случая я все равно воровала. Но в тот день начался большой поворот к тому, чтобы я раз и навсегда перестала это делать. Тогда я начала понимать, что не одна в этом мире и что я совсем не остров в океане.

Я положила покупки на ленту и достала деньги. Кассирша улыбнулась мне и дала сдачу мелочью. Я посмотрела, как упаковщик быстро сложил мои покупки в пакет, и дала ему сдачу, полученную от кассира. Он сказал мне: «Gracias».

* * *

Плакат получился очень яркий и бросающийся в глаза. Мы рисовали его для урока по биологии о том, как В‑лимфоциты приказывают Т‑лимфоцитам бороться с болезнью.

Мы с Евой делали презентацию о роли клеток в работе иммунной системы и борьбе со СПИДом и ВИЧ. Мы немного отошли, чтобы получше рассмотреть наш рисунок, изображавший боксеров на ринге с поднятыми для боя руками в перчатках. В углу ринга стоял тренер с полотенцем и бутылкой воды. Это был В‑лимфоцит. Боксер небольшого роста был Т‑лимфоцитом. Напротив него высился горой мускулов другой боксер, который изображал болезнь.

Ева снова присела около плаката и заложила длинную челку за ухо, чтобы она ей не мешала. Сэм, которая училась в Академии уже второй семестр, передала ей фломастер, чтобы она сделала более жирной подпись к рисунку: «Все на борьбу с распространением ВИЧ!»

– Надо изобразить их, будто дерутся Crips и Bloods[25]. Типа: «Ща я тя урою! Просёк?» – предложила Сэм.

Она жила в приюте и нахваталась там уличного и бандитского жаргона. Я была несказанно рада, что она тоже поступила в Академию, потому что Сэм была для меня практически членом семьи. Она не ходила в Академию каждый день, но, несмотря на это, ее любили и учащиеся и преподаватели. В тот день мы должны были делать презентацию, поэтому Сэм приоделась в длинную юбку, мужскую синюю рубашку и панковские высокие ботинки.