Клуб бездомных мечтателей

– У меня там книжки про динозавров и акул. Ты знаешь, кто такой Жак Кусто? – Сэм отрицательно покачала головой. – Тебе стоит взглянуть на его книги… Он делал прекрасные фотографии под водой. Там иногда встречаются нереальные твари, сложно поверить, что такие вообще существуют.

Мы все ближе подходили к нашей квартире, и мне надо было предупредить Сэм о том, что она сейчас увидит.

– Сэм, думаю, ты никогда ничего подобного не видела. То, что у Брика в квартире, просто цветочки. У нас все очень, очень запущено.

– Лиз, перестань, – ответила она. – Ты же знаешь, я тебя люблю вне зависимости от того, в каком состоянии эта квартира.

Мы стали с Сэм настолько близки, что я захотела показать ей квартиру на Юниверсити-авеню. Я никогда не показывала ее своим друзьям, даже Рику и Дэнни, потому что очень боялась. Но после того, как я рассказала Сэм об отце, у меня возникло желание показать ей дом, в котором выросла. Я верила, что она поймет и не осудит.

За десять месяцев, прошедших с тех пор, как меня отобрали у папы, я навещала его всего один раз, сразу после того, как меня выпустили из приюта. Я думала, что мне будет приятно вернуться домой, но оказалось, что жить с папой в одной квартире и навещать его – совершенно разные вещи. В качестве гостя мне надо было сидеть и разговаривать. Нам приходилось превращать наше общение в слова, и это оказалось сложнее, чем я предполагала.

О чем мы могли поговорить? О моей жизни в приюте? О маминой болезни? О его наркотиках? Или о моей жизни, частью которой папа уже не являлся? О телеведущих? В итоге мы стали смотреть телевизор. Я сидела на стуле и переключала каналы, а папа заснул на диване.

На потолке уже неизвестно сколько лет висела клейкая лента от мух. На полу стояли пакеты с мусором. Воняло так, что я едва могла дышать. Дом в мое отсутствие превратился в полную свалку. Из моей бывшей комнаты папа сделал склад вещей и невынесенных пакетов с мусором. Судя по всему, он и не ждал моего возвращения. Я написала ему короткую записку о том, как мы здорово провели время, и ушла, не разбудив его.

Конечно, я могла бы чаще навещать папу, но от его вида и от этой квартиры мне становилось нестерпимо грустно. После того визита мне потом долго снились кошмары. В этих снах наша семья соединялась, а потом снова разъединялась. Каждый раз решение о том, что мы расстаемся, почему-то лежало на мне, и каждый раз я принимала неправильное решение, после которого наша семья опять разъединялась. Мне было от этого слишком больно, и я не стала навещать папу.

* * *

Уже на подходе к нашему дому я заметила, что окна моей комнаты и родительской спальни забиты досками, на которых краской нарисованы большие кресты.

– Сэм, мне кажется, в квартире был пожар, – сказала я.

Мы поднимались по лестнице, и я представляла себе всякие ужасы, которые могли произойти с папой и квартирой. На двери висел большой стальной замок. Сэм прочитала записку на двери, что полицейские дают обитателям квартиры семьдесят два часа.

Мы вышли к пожарной лестнице и попытались оторвать доски, которыми были забиты окна. Доски оказались прибиты на совесть, и мы в изнеможении сели.

– Сэм, я не понимаю, что произошло. Почему он нам об этом ничего не сказал. Я уже и не знаю, есть ли в квартире мои вещи. Прости, что я тебя сюда притащила… – извинялась я.

– Лиз, перестань, – Сэм крепко обняла меня.

Я положила голову ей на плечо и вдохнула персиковый аромат ее шампуня. Я почувствовала, что Сэм заботится обо мне так же, как забочусь о ней я.

– Ну, ладно, – сказала я.

– Вот именно. Бог с ним. Мы ничего не можем сделать.

Действительно, делать было нечего. Гораздо позже я узнала, что папу выселили за долги по квартплате, и он жил в приюте для бездомных. А все наши вещи собрали и выбросили на свалку еще до того, как мы пришли на Юниверсити-авеню в последний раз. Мне ничего не оставалось, только принять это как факт. Как и все остальные события, которые происходили в моей жизни.

* * *

Той весной я со скрипом окончила среднюю школу № 80. Моя посещаемость была очень низкой, но этого оказалось достаточно. В июне прошла церемония окончания школы. Мама стояла на тротуаре и курила рядом с хорошо одетыми родителями, среди которых были мамы и папы Майерса и Бобби. Ребята чуть поодаль кидали друг другу квадратную шапку, словно фризби. Мантия Бобби развевалась, и был виден надетый под ней элегантный черный костюм, в котором он выглядел совсем как взрослый. Мама Бобби была олицетворением любящей и благополучной матери.

Моя мама принарядилась в платье с цветочными узорами из секонд-хенда. Шрамы на ее руках выглядели, как необжаренные гамбургеры. На ногах у нее были сандалии без чулок, и на общее обозрение были представлены ее волосатые ноги с желтыми длинными ногтями, загибающимися вниз к тротуару.

Я решила выждать в кустах и не выходить к маме. Я не хотела, чтобы меня видели в ее компании, потому что это могло разрушить образ нормальной девочки, который я старательно создавала в семьях моих друзей.