Клуб червонных валетов

— Это невозможно: Роше любит свою жену, — проговорила Баккара с видимым беспокойством.

— Слушайте, — продолжал спокойно виконт/ — у г. Роше есть любовница.

Эти слова поразили Баккара как громом. Сделавшись г-жой Шармэ, она навсегда отказалась от Фернана, но слова «у него есть любовница» мгновенно разожгли в Баккара чувство ревности. Она стала ревновать если не за себя, то, по крайней мере, за Эрмину.

— Да, — повторил Андреа, — у Роше есть любовница, ее зовут Тюркуаза и… странным стечением обстоятельств она живет в улице Монсей, в вашем прежнем отеле.

Баккара страшно побледнела и почувствовала, что готова упасть в обморок.

Убедившись по молчанию несчастной женщины, что мщение удается, виконт тайно трепетал от радости, свойственной лишь палачу. Пытка бедной Баккара началась.

Затем Андрёа подробно рассказал о дуэли; как Фернан, лишившись чувств, был перенесен к любовнице своего противника, как воспламенился, к ней безумной страстью, как возвратился — домой и как снова исчез.

Баккара слушала слова виконта с притворным, но сжимающим сердце спокойствием.

— Но, — проговорила она наконец, — что же тут может быть общего с червонными валетами?

— Представьте себе, что один из моих агентов нашел распечатанное письмо. Оно лежало в кармане сюртука, вывешенного в магазине старой одежды.

При этом виконт подал г-же Шармэ письмо следующего содержания:

«Милая крошка! Артур продал оба твои письма. Его жена заплатила за них лишь шесть тысяч франков, да и то для этого заложила у тетеньки целую кучу безделушек. Но она обещала отпустить к тебе своего мужа. Ты поживишься от него. От меня ты можешь получить тысячу экю, остальное принадлежит кассе».

— Письмо без подписи, — заметил виконт, — но взгляните — в углу стоит В и около него нарисовано сердце. Затем вот еще другое письмо, написанное тем же почерком.

Он подал Баккара письмо, писанное Тюркуазой к Эрмине и подписанное Фернаном.

— Итак, нельзя сомневаться, что Фернан Роше попался в руки червонных валетов. Они не разорят его, потому что он слишком богат, но они убьют горем несчастную жену.

Баккара начала зорко наблюдать за лицом виконта, но оно было смиренно и печально.

— Виконт, — проговорила она вдруг, — рассказанное вами для меня ужаснее еще тем, что моя сестра сейчас уехала от меня в слезах.

Виконт выразил удивление с таким драматическим искусством, что зародившееся в Баккара подозрение тотчас же поколебалось.

— Да, — продолжала она, — мне кажется, что участь моей сестры такая же, как и госпожи Роше. До сих пор муж ее был трудолюбивым и любящим мужем, но вот не далее как с неделю или две он совершенно изменился. У него, кажется, тоже есть любовница.

Говоря это, Баккара не спускала с виконта испытующего взгляда.

— По всей вероятности, — отвечал Андреа, — тут есть странное соотношение.

— Виконт! — воскликнула вдруг Баккара, — извините меня, но сейчас зародилось во мне страшное подозрение. Послушайте, ведь мы можем все говорить друг другу, не правда ли?

— Да, — отвечал виконт, вздохнув, — так как мы оба принадлежали к стаду заблудших овец.

— Видя мою сестру в слезах и услышав ваш рассказ о несчастье, постигшем г-жу Роше, я начинаю подозревать в этом вооруженную силу для мщения.

При этом она впилась испытующим взглядом в лицо виконта.

Продолжайте, спокойно сказал Андреа, поняв значение этого взгляда.

— Итак, мне показалось вдруг, что вы… человек который раскаялся, которого посетила милость божья, который ведет жизнь кающегося грешника… что вы… та тайно вооруженная ко мщению сила, которая…

Баккара остановилась.

— Позвольте мне, — сказал виконт после короткого молчания, взяв руку Баккара и поднеся ее к губам, — позвольте мне поцеловать бичующую меня руку. Сомневаясь в моем раскаянии, вы дали мне почувствовать, что бог еще не простил меня.

Он не стал ни оправдываться, ни негодовать на несправедливое подозрение, он только глубоко вздохнул.

— Ах, простите меня, виконт, за мое безумство, — проговорила она тотчас же.

— Мой брат Арман будет ожидать вас сегодня вечером в своем отеле. Вы приедете?

— Да, виконт. В котором часу?

— В десять.

Затем виконт встал, собираясь уходить.

— Вы меня прощаете, не правда ли? — сказала Баккара, протягивая ему руку.

— Дай бог, — прошептал он с печальной улыбкой, — чтобы мне было так прощено, как я прощаю вас. Прощайте, молитесь за меня, молитесь. Вы уже прощены, а молитвы кающихся всего скорее доходят до Христа.

Затем виконт ушел, оставив бедную, женщину погруженной в глубокую задумчивость.

Она угадала и была уверена, что сэр Вильямс производит громадные подкопы и воздвигает смелое здание на мнимом смирении и на полном и общем доверии, которое он сумел приобрести; она поняла, что только она одна может еще бороться с этим человеком.

— Боже мой, — подумала она, — лишь бы де Кергац дал себе открыть глаза.