Клуб Дюма, или тень Ришелье

– Таково правило: не упоминать имен, не называть участников проекта... Как вы сами можете судить, затея эта носит научный характер, но в ней есть и что-то детское; литературная игра, дань ностальгии... В результате из забвения извлекаются старые книги, и мы возвращаемся к себе самим, какими были когда-то – возвращаемся к утраченной наивности. Человек взрослеет, делается флоберианцем или стендалианцем, выбирает Фолкнера, Лампедузу, Гарсиа Маркеса, Даррелла или Кафку... Мы расходимся во мнениях, порой дело доходит до стычек. Но стоит упомянуть определенных авторов и некоторые волшебные книги, как мы снова чувствуем себя сообщниками. Эти книги открыли нам литературу, не навязывая догм и ложных правил. Они – воистину наша общая родина; они не о том, что человек видит, а о том, о чем он мечтает.

Произнеся эти слова, я сделал паузу, ожидая какой-нибудь реакции. Но Корсо всего лишь поднял стакан с джином и глянул сквозь него. Его родина находилась внутри этого стакана.

– Так было раньше, – возразил он после паузы. – Теперь и дети, и молодежь, да и все остальные, черт возьми, – это люди без родины, которые вечно пялятся в телевизор.

Я отрицательно покачал головой. Нет, он был не прав. Всего пару недель назад в литературном приложении к журналу «АБЦ» я написал об этом заметку.

– Ошибаетесь! Они тоже идут по старым дорожкам, сами того не ведая. Возьмем кино, которое показывают по телевидению, – оно помогает сохранять какие-то традиции. Там не забывают и старые фильмы... Даже Индиана Джонс161 не порывает со всем этим.

Корсо скривился, глянув в сторону освещенных окон.

– Может, и так, но если говорить о собравшихся здесь людях... Хотел бы я знать, как вам удалось их... завербовать.

– Тут нет никакого секрета, – ответил я. – Вот уже десять лет, как я возглавляю это избранное общество, Клуб Дюма, который именно в Менге проводит свое ежегодное собрание. Сами видите: члены общества прибывают к месту встречи изо всех уголков планеты, причем неукоснительно... И все они без исключения – первоклассные читатели...

– Читатели чего? Романов-фельетонов? Не смешите меня!

– А я и не собираюсь вас смешить, Корсо. Почему вы морщитесь? Вы сами прекрасно знаете, что роман или фильм, сделанные на потребу публике, могут превратиться в превосходное произведение. Вспомните «Пиквика» или, скажем, «Касабланку» и «Голдфингера»162... Они построены на архетипах – публика идет на них, чтобы насладиться, кто сознательно, а кто и нет, все теми же сюжетами, их слегка измененными вариантами; ей важно не столько dispositio, сколько elocutio...163 Поэтому роман-фельетон и даже самый тривиальный телесериал могут стать объектом культа не только для наивной публики, но и для искушенной. Кто-то переживает, следя за тем, как Шерлок Холмс рискует своей жизнью, а вот другим нужны трубка, лупа и знаменитое «Элементарно, Ватсон», хотя слов этих, заметьте, Конан Дойл никогда не писал. Все эти уловки – схемы, вариации и повторы – настолько стары, что даже Аристотель упоминает их в своей «Поэтике». Ну скажите, разве телесериал по сути своей это не современная разновидность античной трагедии, великой романтической драмы или александрийского романа?.. Потому-то интеллигентный читатель и получает большое удовольствие от всего этого, исключительное удовольствие. Ведь есть исключения, основанные на правилах.

Мне показалось, что Корсо слушает меня с интересом; но тут я увидел, что он отрицательно мотнул головой – совсем как гладиатор, который отказывается перейти на опасную территорию, куда его оттесняет противник.

– Оставим лекции по литературе и вернемся к Клубу Дюма, – потребовал он раздраженно. – Вернемся к рукописи Дюма... Куда подевалось остальное?

– Остальные главы? Да вот они, перед вами, – ответил я, обведя зал взглядом. – Шестьдесят семь глав рукописи – это шестьдесят семь членов общества, и больше их быть не может. Каждому вручено по главе – как своего рода акции. Любые изменения в составе членов общества требуют одобрения совета директоров, который возглавляю я... Имя каждого кандидата придирчиво обсуждается, и только потом мы принимаем решение.

– А как происходит передача акций?

– Акции ни при каких условиях не могут передаваться. В случае смерти одного из членов Клуба или когда кто-то покидает общество, соответствующая глава должна вернуться в Клуб. Только совет директоров может вручить ее новому кандидату. А рядовой член общества не имеет права распоряжаться текстом по своему усмотрению.

– А Энрике Тайллефер попытался это сделать?

– Отчасти. Сперва он был идеальным кандидатом. Потом – образцовым членом Клуба Дюма, но в конце концов он нарушил правила.

Корсо допил остатки джина. Поставил стакан на покрытые мхом перила и долго молчал, не сводя глаз с дверей ярко освещенного зала. Чуть погодя он с сомнением покачал головой.