Клуб для джентльменов

И действительно, некоторые начинающие звездульки с готовностью ублажают представителей Всемогущей Прессы — я сам несколько раз подобным образом трахался на халяву.

Однако Вегас уже на такой высоте, что даже пробовать не стоит. Надо просто выждать, когда она скатится с небосвода, — тогда бери ее голыми руками. Сейчас она в защитной оболочке славы. В холле отеля на нее все пялятся. За ее плечом всегда начеку личная ассистентка. И второй альбом «на подходе».

Достаточно одного неудачного сингла — и она полетит кувырком в мерзость забвения. Никаких ахов в толпе при ее появлении, об интервью договариваться будет не ассистентка, а она сама — и медовым голоском. На встречу опаздывать разучится — а ну как интервьюер не дождется и слиняет! В телевизоре будет мелькать только в ностальгических передачах — одетая на сцене в шмотки славных времен, ибо на новые нет денег, и с голодом в глазах — хочу обратно!

И вот, когда она затеет возвращение в музыкальные величины, тогда я соглашусь на интервью уже только на взаимовыгодной основе — немного опоздаю на встречу, и, при удаче, она у меня потом отсосет.

Вегас снова улыбается (бьюсь об заклад, губы чем-то накачаны). Я слегка улыбаюсь ей в ответ. Издание у меня за плечами солидное, нет нужды чересчур расшаркиваться и прогибаться.

Чувствует ли она, что от меня несет перегаром после вчерашнего? Впрочем, и на это плевать.

— Кто хочет кофе? — бодро спрашивает Дженни.

— Упаси Господи, — говорю я. — Уже угораздило выпить чашку. Теперь хочу ледяной воды.

— Син гас?

— Чего?

— Извините, — смеется Дженни. — Я только что вернулась из Испании. Там, когда заказывают минералку без газа, говорят: син гас.

— А-а… — Бедняжка старается, из кожи вон лезет, Но мой хрен она хрен получит.

— И как тебе Испания? — спрашивает Вегас, словно Дженни только что из аэропорта.

Я смотрю на Дженни так выразительно, что она врубается и отвечает лаконично:

— Спасибо, замечательно. А ты хочешь кофе, Вегас?

— Нет, лучше чай с мятой.

Дженни делает знак официанту. Тот бросается к нам со всех ног, словно ему зад наскипидарили. Знаменитостей обслуживают быстро, четко и любезно.

Дженни заказывает чай с мятой и отпрашивается на минутку в туалет — «только без меня не начинайте».

Что-то в ее манере наводит меня на мысль, что в туалет она идет не помочиться, а за тем же, что и я, когда я хожу в туалет не помочиться.

Что ж, возьмем на заметку.

Мы с Вегас сидим в неловком молчании. Мне полагается сейчас сказать, как здорово она выглядит и что я в восторге от ее нового альбома. Но я помалкиваю. Когда общаешься с красивой женщиной, всегда должен помнить: брякнул ей комплимент, и ты в ее руках. А если ты ее красоты совсем как бы не замечаешь — баба в твоих руках.

Этот бесценный образчик мудрости принадлежит не мне. Вчера услышал от Терри, менеджера «Меховой шубки», когда там… хм… забавлялся.

«Меховая шубка» — клуб для джентльменов, который я периодически посещаю.

На самом деле это только название громкое — «для джентльменов», потому как в него пускают типов вроде меня, которые ни с какой стороны не джентльмены.

Да и менеджерит клубом отнюдь не джентльмен.

Терри в моральном отношении нисколько не лучше меня, а у меня морали — сколько у блохи бриллиантов.

Он мне постоянно повторяет: я знаю людей. То ли хвастовство, то ли угроза. А может, то и другое сразу. Хотя в общем и целом он мужик ничего. Когда клуб только-только открылся, я для него понаписал кучу рекламы.

Терри и сейчас подзуживает меня рекламировать его заведение — балует дармовой выпивкой, временами оплачивает танец для меня одной из своих девочек.

А я отделываюсь туманными обещаниями что-нибудь где-нибудь писнуть про него. Хотя при этом откровенно добавляю: теперь я «вольный стрелок», то есть пишу по заказу и за гонорар и услуги приятелям больше не мой жанр. Но халявная выпивка и халявные танцы продолжаются, и я не возражаю. Кто первым бросит в меня камень?

Однако вчера вечером всё было иначе. После того как я осрамился с игрой на воображаемой гитаре, меня вынесло вон из собственной квартиры — я был готов оторваться в городе по полной программе.

После пары стаканчиков и с пачищей денег за проданный «мерс» я ощущал себя королем.

В самом конце дня или в самом начале вечера захотелось мне игрануть и на что-нибудь поставить — и я рванул прямо в «Лэдброукс».

Там я взгромоздился на высокий вертящийся стул и стал изучать данные на экранах. Когда человеку зудит поиграть в тотализатор, ему почти всё равно, на что ставить. Есть тысяча способов посеять денежки и пожать кукиш — сойдут и лошади, и собаки, и результаты футбольных матчей, и кто получит приз «MTV» за лучший альбом года, и будет ли снег на Рождество. Поверьте мне, я всё перепробовал — никакой разницы.

Повертевшись на стуле два часа, я облегчил свой карман на сто фунтов, но был полон оптимизма — того рода оптимизма, который покупаешь за стойкой бара или у наркодилера. Я был полон такого ядреного оптимизма, что моя рука уже тянулась к пачке денег, полученных за машину.

Что со мной? Во власти какого черта я пребывал?