Клуб для джентльменов

— А о чем ты раньше думал? Тут тебе не театральные рецензюшки, тут полный серьез. Три месяца назад ты мне заявил: «Извини, дружище, долг отдать сейчас не могу». Я тебя тогда пожалел. И что же? Вижу твою фамилию в солидной газете. Ну, думаю, интересные дела: плетет мне, что на мели, а сам печатается на полную катушку.

— Платят там гроши. Один престиж.

— Да? А какого же хрена ты так хлюпал носом, когда вошел в мой дом? Летний насморк, дружок? Не смеши меня. Ты полученными бабками свой нос кормишь! — Тут он зажимает пальцем одну ноздрю собственного носа и демонстративно втягивает воздух другой. — Мне, по совести, всего тебя стоило бы поджарить! Потому что ты как подтирался мной, так и подтираешься!

— Крейг, я тебя уважаю…

— Ага, рассказывай! Разница только в том, что теперь ты дерешь нос без всякого основания — профукал свою удачу и сидишь по уши в дерьме. Противно на тебя драгоценное время тратить!

Он делает паузу, чтобы я мог возразить против его убийственного приговора. Но я помалкиваю. Чего врать-то и придуриваться? Профукал я удачу и по уши в дерьме. Я просто гляжу на свою руку — по самое запястье в тостере — и молчу.

— Ладно, придурок, — говорит наконец Купер, — даю тебе еще два дня. Не вернешь долг — кусками поджарю тебя в микроволновке. — Он нажимает на «стоп», и тостер выталкивает мою руку. — И не вздумай махать лапой! На нее крошки налипли!

Я иду к машине — с уверенностью, что троица таращится на меня из-за занавески. Поэтому я ступаю с достоинством и держу голову высоко. Однако, заехав за угол, торможу и осматриваю покрасневшую руку.

Потом я закрываю глаза и молюсь, чтобы к моменту, когда я их открою, моя долбаная жизнь оставила меня в покое. Но когда я открываю глаза, жизнь по-прежнему тут. Смотрит со всех сторон и скалится.

Я ни разу не сказал ему: прости!

Прости, Купер, что я только брал у тебя и никогда не давал.

Прости, Купер, что я держал тебя за шута горохового.

В группе все глумились над ним, и я пуще всех. Когда мы были на гребне успеха, и наш бэнд выдавал хит за хитом, мы меньше всего думали о Купере. Просто пользовались им — не обращая на него внимания.

Казалось естественным разыгрывать его и помыкать им, за глаза и в глаза звать Мини-Купер (и это было самое невинное из его прозвищ!). Мы пропускали мимо ушей его всё более и более прозрачные намеки на то, что он хочет быть нашим менеджером. Нам подходило, что он обеспечивает нас репетиционными помещениями, ссужает деньгами на раскрутку, помогает делом и советом, из кожи вон лезет, лишь бы нам угодить, и всегда охотно накачивает нас дармовым пивом (вместо благодарности мы стали звать его Мини-Баром, пополнив список его кликух). Но чтоб этот недомерок стал нашим менеджером? Ха! Мы, конечно, ни разу не сказали ему, что не представляем гнома в роли нашего чрезвычайного и полномочного представителя. До такого хамства мы все-таки не опустились.

Когда всё ахнулось, долги в итоге повисли на одном мне — и до сих пор висят. Единственное, что я сумел, — прибавить к ним новые. А к Куперу я продолжал таскаться, возможно, именно из-за чувства вины. Вины за то, что я так грубо издевался над ним. Вины за то, что он с искренним энтузиазмом горбатился на нас, а мы о него ноги вытирали. Мне мечталось, что он однажды перестанет ощущать себя ничтожным карликом на подхвате и обретет уверенность в себе. А вышло так, что он действительно вырос — и вырос сразу в крутого. Ядовитый мужичок с ноготок, который любого уроет. Мужичок без комплексов. С умением нестандартным образом использовать тостеры. Прав он насчет меня. Я с самого начала мешал его с дерьмом. На его месте я бы давно порубал меня на куски и выбросил собакам…

Ну, сколько я смогу получить за старенький рыжий «мерс»?

Машина — такой антиквариат, что наркодилеры в открытую гогочут, когда я появляюсь на своей тачке.

Им невдомек, что машина мне родная. Я в ней несчитанно трахался и три раза ночевал, когда припирало. Дважды я ее терял по пьянке, один раз забыл поставить на тормоз на вершине холма возле Чичестера и догонял на своих двоих. Три года назад рассыпал в старичке «мерсе» пачку изюма в шоколаде — и до сих пор находил изюмины…

С третьей попытки я толкаю ненаглядную развалюху одному из продувных торговцев кокаином и получаю тысячу фунтов с куцым хвостиком. Этого хватит, чтобы заключить мир с Купером.

Но уходя, я сознаю, что буду адски скучать по «мерсу»… и вечно печалиться, что мне уже никогда не дособрать все раскатившиеся по нему изюмины в шоколаде.

Дома я сажусь за работу. Пишу и отшлифовываю театральную рецензию. Затем строчу отзыв на новый альбом группы «Корнершоп» — даром что альбом хоть куда, я не преминул ввернуть, что эти ребята не идут ни в какое сравнение с «не столь давно усопшей» группой «Системайтис», «ретроспективный диск которой заждался своего выпуска (ха-ха!)».