Клуб Элвиса Пресли

Она вышла к берегу речки и пошла по мосту. Речка была широкая и мелководная. Она бежала через гальку тысячами быстрых ручейков, блестящих, как шоколадная фольга, под солнцем. Когда Медея ее переходила, то почувствовала свежий холод воды, и настроение у нее поднялось.

На том берегу стояло какое-то кафе, и Медея обрадовалась, потому что проголодалась. Но кафе оказалось то ли заброшенным, то ли закрытым. Лампочки на вывеске с надписью «Пацха Ачишхо» были частично выбиты, а на дверях висел замок. Медея обошла здание сзади. Там, на цементной площадке, под тенью каштана стояли два столика. Дверь в здание была приоткрыта, а за одним из столиков сидел мужчина в шортах и что-то пил из бокала. На безымянном пальце у него было кольцо с красным камнем, руки сухие и породистые. Медея всегда смотрела сначала на руки, а потом уже на все остальное. Иногда она на все остальное уже не смотрела, потому что, оценив руки, теряла ко всему остальному интерес. У рук ведь есть лица, да. И Медея умела их считывать. Но на этого мужчину она посмотрела внимательно и села за соседний столик.

– Самообслуживание, – сказал мужчина. – Там, – он кивнул на дверь, – в холодильнике есть напитки.

Медея встала, вошла в дверь, ведущую на кухню, и в полумраке пошла на шум холодильника. Она взяла из него бутылку с вином и банку с кофе, из тех, что сами разогреваются, если сорвать кольцо, и захлопнула дверцу. Холодильник затрясся и заурчал. Медея прихватила с мойки стакан. Вернувшись за стол, она расположилась так, чтобы можно было видеть своего соседа. Налила в стакан вина и сделала глоток. Вино было горьковатое, красное, немного терпкое, то, что надо.

Дальше вот в чем суть, если уйти от стандартного повествования, которое, уверен, всем давным-давно набило оскомину. «Он встал», «она сказала», «у нее были пышные волнистые волосы» – знаете, вы, конечно, можете считать, что это и есть настоящая писанина, а по мне так все это лишнее, неприличное даже, как разбавленное пиво, от которого тошнит. Я думаю, что когда хочется блевать от литературы, то наступает миг пробуждения. Вам, может, не нравиться, что я так говорю, но это мое личное дело, я вам свою точку зрения не навязываю. В общем, смотрите, как там было на самом деле.

«Сейчас она посмотрит на меня», – это думает тот тип в шортах.

Медея смотрит на него.

«И скажет».

Медея раскрывает рот.

«Хорошее вино».

– Хорошее вино, – говорит Медея, слегка улыбаясь.

«Господи, – думает тип. – Сейчас спросит, где».

– Где это мы? – говорит Медея.

«В какой».

– В какой стране, в каком районе?

«А я отвечу: безымянная река, безымянный сад. Она скажет, ну вот».

– Ну, вот еще, – говорит Медея.

«И вы тоже?»

– И вы тоже безымянный сад?

«А скажу-ка я ей в кои-то веки правду, – думает тип в шортах. – Все равно ведь им чем больше говоришь правды, тем меньше они хоть что-то понимают. Им можно выложить всю правду про них, а они даже ухом не поведут, просто не заметят».

– Нет. У меня есть имя.

«Какое…»

– Какое?

– Оно вам ничего не скажет.

«Ну, все таки…»

– Ну, все-таки, удобней будет общаться, – говорит Медея.

– Ладно. Меня зовут Кукольник, – говорит Кукольник.

– А меня Медея, – говорит Медея.

«Где-то…»

– Где-то я про вас слышала.

– Вряд ли.

«А! я вспомнила…»

– А! я вспомнила, – говорит Медея. – Мне про Кукольника рассказывал Эрик. У меня есть знакомый такой. Он говорил, что мы все куклы, а нами правит Кукольник, а кто правит Кукольником, неизвестно.

– Ваш друг прекрасно все понял, – смеется тип в шортах.

«А яду маю…»

– А я думаю, нами никто не правит, – говорит Медея, – я думаю, мы сами по себе свободные люди.

Ладно. Притормозим. Этот тип в шортах, понимаете, он вовсе не тип в шортах, хотя, конечно, вполне является и типом в шортах, но только, как бы это сказать… Офелия, например, выразилась бы в том смысле, что это хрен моржовый, отстой, и закончила бы на этом разговор. И, может быть, была бы в чем-то права. Но ведь я-то Офелию пойму, а вы можете и не понять, потому что мало с ней пока что знакомы. Но даже если и называть его хреном моржовым, то он все равно останется типом в шортах. А если сказать, что он Кукольник, напустив тут мистического тумана, вроде как намекнув, уж не с чертом ли мы имеем дело, то все это тоже будет абсолютным не про то, потому что, думаю, о чертях мы с вами знаем не напрямую, а, в основном, из книг, от которых меня, как я уже сказал, тошнит, чего и вам желаю.

В общем, вот что я вам скажу: этот тип в шортах – он и есть тип в шортах, который есть одновременно и Кукольник, про которого я здесь не берусь рассуждать логически. И он же, вместе взятый, этот тип в шортах плюс Кукольник, – он же есть вдобавок и хрен моржовый, который и есть, сам по себе, именно что хрен моржовый. И все это нераздельно и неслиянно, и если вам не нравится моя манера изложения, то наплюйте и не читайте дальше, буду вам признателен – одной книжкой в нашей с вами жизни будет меньше, и слава богу.

37