Клуб юных вдов

– Эй. – Он останавливает меня, кладя руку на плечо. – Прости. Я знаю, каково тебе. И не хочу быть еще одним из множества тех, кто постоянно говорит всякую ерунду…

– У тебя странная манера показывать это, – говорю я. Подхожу к двери, открываю ее и протягиваю руку. – Мне пора спать.

Колин встает, складывает все в пакет, выходит из сарая. Снаружи он ждет, когда я запру дверь, и вслед за мной идет к дому.

– Тэм, – говорит он, когда мы подходим к заметенной снегом террасе.

– Будь любезен, веди себя тише, – шиплю я ему. – Я даже не знаю, зачем ты пришел.

– Я же объяснил, – шепчет он. – Я хотел убедиться, что с тобой все в порядке.

Я смотрю на него, прищурившись, ветер хлещет меня шарфом по лицу.

– В полном, – говорю я. – В идеальном. Прости за нос. Это все?

Колин смотрит на меня, уголки его губ трогает печальная улыбка.

– Да, – говорит он. – Это все.

Он медленно уходит в темноту, туда, где слабо видны очертания его машины. Я смотрю, как он открывает дверцу и садится за руль. В салоне зажигается лампочка, подсвечивая короткие волосы на его макушке.

Я осторожно сдвигаю в сторону дверь, вхожу и тихо задвигаю ее. Колин заводит двигатель, и я поворачиваюсь к стеклу, чтобы посмотреть, как он уедет, но вижу только свое нечеткое отражение.

Глава тринадцатая

– Ты точно не хочешь, чтобы я подождал?

Папа заезжает на свободное место на парковке у супермаркета, и я поднимаю с пола свой рюкзак. Рюкзак набит всем, что мне понадобится для ночевки в городе, но я беру его легко – так, будто там учебники и тетрадки, и быстро открываю дверцу.

– Все в порядке, – говорю я. – Она всегда опаздывает. Я перекушу чем-нибудь, пока буду ждать.

Папа кивает и барабанит пальцами по рулю.

– Передай Луле Би от меня привет. – Он улыбается. – И Скипу с Дианой тоже.

– Обязательно, – говорю я и тут вспоминаю речь, которую репетировала все выходные. – Ой, пап, может случиться, что мы заработаемся допоздна. Понимаю, завтра в школу, но нам надо сдать тезисы по своему проекту, и, наверное, будет лучше, если я останусь на ночь. А утром попрошу, чтобы меня подбросили вместе с Лу. Ладно?

По лицу папы видно, как он борется с собой: и хочет поверить, и не верит, и надеется, что у меня действительно есть подруги и я действительно старательно занимаюсь.

– Конечно, – отвечает он. – Только позвони, если за тобой надо будет заехать.

– Хорошо, – обещаю я, замешкавшись. В последнее время у нас случаются такие моменты, когда вроде бы надо обняться на прощание, но кто-то должен сделать первый шаг. Никто из нас не двигается, и я захлопываю дверцу. – До завтрашнего вечера.

Папа дважды нажимает на клаксон и уезжает, а я впервые за несколько часов облегченно перевожу дух. На другой стороне парковки – причал, там из парома выгружается вереница машин и толпы пассажиров.

Я оглядываю парковку в поисках фургона Росса, большого белого автомобиля с надписью «Дэвидсон Электрик» на боку. Смотрю на часы в телефоне и понимаю, что еще рано – ребята обычно приезжают минут за пять до окончания регистрации на паром.

И это хорошо, потому что у меня много дел. Я ныряю в отдел бакалеи и по списку, забитому в телефон, начинаю складывать в корзинку лакомства: тянучки для Росса, хумус и крекеры для Тедди, нарезанный ананас и сырные палочки для Юджина. У прилавка гастрономии я заказываю сэндвичи, по одному для каждого, и еще один, из индейки на пшеничной булочке с беконом и авокадо, для Ноя, – это своего рода дань памяти. Я не знаю, что любит Симона, поэтому еще раз прохожу по рядам и беру яблоки, виноград и упаковку кокосового молока – мне кажется, что Симона не из тех, кто любит перекусы из пакетиков.

На улице я ставлю покупки на скамейку и собираюсь присесть, когда вижу знакомую фигуру на потрепанном велосипеде. Лула Би останавливается на углу и приковывает велосипед цепью к фонарному столбу, а потом заходит в тату-салон.

Я устремляюсь следом. Вчера я собиралась связаться с ней, чтобы объяснить причину пропуска уроков и договориться, как будем врать, – мне совсем не хочется, чтобы папа под каким-нибудь предлогом позвонил ей и обнаружил, что я у них и не появлялась, – но в суете сборов и репетиций совсем забыла об этом.

И вот я стою у салона, смотрю в окно и вижу Лулу, которая сидит в углу и сосредоточенно листает заламинированные страницы с рисунками. Я толкаю дверь, и звяканье колокольчика тонет в сердитой панк-музыке, льющейся из динамиков на стене.

– Лула Б… – Она вскидывает голову, и я замолкаю на полуслове. – Лу, привет.

В ее сильно накрашенных глазах мелькает растерянность.

– Ты что здесь делаешь? – недовольно спрашивает она.

На другом конце комнаты за наполовину отодвинутой занавеской я вижу крупного бородатого парня. Ему чуть за двадцать, и каждый сантиметр видимой части его тела покрыт разноцветными замысловатыми татуировками. Он склонился над длинной кушеткой, на которой лежит клиентка. Мне видны только ее волосы, длинные и вьющиеся, они свисают сквозь специальное отверстие в подголовнике. Она приглушенно вскрикивает, и я вздрагиваю.