Клуб холостяков

– Что ж, счастливого Иом-Киппура! – язвительно проговорила она.

– Неправильно! Иом-Киппур – это День Покаяния, – уточнил он.

– А почему вы мне раньше не звонили? – Мэгги ему не верила, и не без оснований.

– Занят был. – С каждой минутой Адам все больше жалел, что это затеял. Не хватало еще в два часа ночи выяснять отношения с девушкой, с которой он вообще не намеревался встречаться. Так мне и надо, решил он, нечего было звонить посреди ночи незнакомой девице.

– Да, я понимаю, – поддакнула Мэгги. – Ну тогда еще раз спасибо вам за прекрасное место и за хороший вечер. Вы же мне больше звонить не собирались, разве не так? – вдруг спросила она.

– Значит, собирался, раз позвонил. Два часа назад, если вы забыли. – Он все больше раздражался. Он не обязан перед ней отчитываться! С новой силой разболелась голова. Извечное следствие поездок на Лонг-Айленд. И Мэгги он зря позвонил: чем ему может помочь эта наивная простенькая девчонка?!

– Нет, не собирались. Мои подруги считают, что вы мне ни за что не позвонили бы.

– Вы обсуждали это с подругами? – Еще не легче! Может, она весь район вовлекла в эту дискуссию?

– Я только спросила их мнение. А позвонили бы, если бы я с вами переспала? – с искренним интересом спросила Мэгги, и Адам застонал, закрыл глаза и заворочался в постели.

– Господи, да откуда я знаю? Может, и позвонил бы. А может, и нет. Кто это может знать? В зависимости от того, насколько мы бы друг другу понравились.

– Сказать по правде, я совсем не уверена, что вы мне нравитесь. В тот вечер мне показалось, что да. А теперь я думаю, вы со мной просто играли. Наверное, решили со своим другом надо мной посмеяться. – В голосе Мэгги слышалась обида. По лимузину и заведениям, где они были, можно было заключить, что деньги у него водятся. Такие мужчины сплошь и рядом попользуются девчонками вроде нее, а потом исчезают бесследно. Так ей и подружки сказали, и оказались правы. Теперь она была рада, что не легла с ним в постель, хотя в тот момент колебалась. Но ведь она его совсем не знала. А торговать телом в уплату за место в кулисах было не в ее правилах.

– Чарли счел тебя очень симпатичной, – солгал Адам. Он понятия не имел, какого мнения Чарли на ее счет. Просто не помнил. Они о девушке вообще не говорили. Она была как объект, появившийся на экране их радара, чтобы тут же исчезнуть и больше не показываться. Мэгги права, у него и в мыслях не было ей звонить. Позвонил только потому, что было паршивое настроение после вчерашнего вечера, а знакомых, с кем он мог бы поговорить дома, не оказалось. Удивительное дело, но желание бросить немедленно трубку вдруг исчезло.

– А вы, Адам? Вы тоже сочли меня симпатичной? – Она была настойчивой.

Адам открыл глаза и уставился в потолок, сам не понимая, чего он ждет от этого разговора. Это все его мамаша виновата! Он успел достаточно выпить, чтобы все свои беды валить на мать. И, конечно, на Рэчел.

– Послушай, о чем мы говорим глубокой ночью?! Я тебя не знаю, ты меня не знаешь. Мы чужие люди. У меня болит голова, просто раскалывается. У меня болит живот. Моя мать считает меня алкоголиком. Наверное, так и есть. Хотя вряд ли. В любом случае я себя чувствую отвратительно. У меня не родня, а черт знает что, а я ведь всего только вечер провел с ними, нам просто не о чем говорить! Я зол как черт, я ненавижу родителей, они меня тоже терпеть не могут. Не знаю, зачем я тебе позвонил, позвонил – и все тут, тебя не оказалось дома. Давай на этом и закончим, а? Сделай вид, что я ничего не оставлял тебе на автоответчике. Считай это попыткой вызвать тебя на свидание с сексом. Просто мне было тошно и не хотелось оставаться в одиночестве. У меня так всегда, когда с матерью пообщаюсь. – Он все сильней раздражался.

– Адам, я вас очень хорошо понимаю. У меня тоже родители были не сахар. Отец умер, когда мне три года было, а мать была алкоголичка. Я ее с семи лет не видела.

– И с кем же ты росла?

– До четырнадцати лет – с теткой. Потом тетка умерла, и меня взяли в детдом. Там я и была до самого окончания школы. Правда, до аттестата так и не дотянула, так что у меня неоконченное среднее и все. С тех пора сама себя кормлю. – Мэгги говорила о себе абсолютно спокойно, ничья жалость ей явно не требовалась.

– Господи! Досталось тебе… – Впрочем, у некоторых его знакомых женщин были похожие истории. Адам и раньше встречался с девушками, которые не могли похвастать легкой жизнью. Он знал такие истории: кто-то пережил домогательства со стороны отцов или дядей, кто-то в шестнадцать лет покинул дом. А потом становились моделями или подружками состоятельных дядечек. Не у многих было нормальное детство. Конечно, среди его приятельниц были и вполне благополучные особы. Но такие случаи были скорее исключением. Мэгги удивила Адама своим отношением к собственной судьбе, она не кляла свою несчастную долю, не пыталась разжалобить Адама. Ей не нужен был его кошелек, хотя бы в порядке компенсации за мать-алкоголичку. Как бы ей в жизни ни досталось, она, похоже, с этим примирилась. И больше того, она искренне сочувствовала Адаму.