Клуб кладоискателей

Я кивнула и снова полезла в телефон. Нажала пару кнопок, высветился список звонивших. Одного взгляда на верхнюю строчку нам хватило, чтобы выкрикнуть в полном ужасе:

— О боже!..

Глава 16

Сотовый повторно выпал из ладони на кухонный стол. Холодильник, стоящий в углу, точно его наказали, начал урчать такую угрожающую мелодию, что у нас затряслись поджилки. Во дворе залаяла свора собак, в их голосах была такая ненависть, словно они хотели растерзать любого, кто приблизится, на мелкие кусочки и насытиться его теплой кровью.

— Вынуждена с тобой согласиться, — сказала Юля тихим, подавленным голосом, из-за рычания холодильника и собак я еле ее расслышала, — нам и впрямь пора сматываться отсюда. Уехать мы сможем и без помощи Каретникова, кем бы он, мать его, ни был.

— Грубо, но верно.

Я оставила телефон на столе и, ворвавшись в комнату, начала собираться. Юлька ко мне присоединилась.

— Блин, нам даже показаться на улице не в чем. Не могу ж я в тех своих шортах и майке… А ты вообще голая, не считая того, что сейчас на тебе. Но это вещи покойника. Что с твоей марлей?

— Он порвал ее, ты забыла?

— Как специально… Ей-богу, теперь я верю в его сверхспособности. Он может просчитывать на шестьсот ходов вперед. А мы «Морскому бою» удивлялись! И дело-то не в просвечивающейся коробке!

— Наконец-то ты просекла, — удовлетворенно кивнула я. Внутри начала нарастать неприятная дрожь, говорящая о том, что я все-таки боюсь, как ни прискорбно это сознавать. — Играть в шахматы с ним, конечно, не станешь, это очевидно.

На какого человека нам удалось нарваться? Кто он такой? Почему нам так везет на знакомства, и что он с нами в итоге планирует сделать?

— А вдруг он уже знает, что мы выкрали телефон и все прочитали? — истерично спросила Юлька и заплакала, сев на постель. Я села рядом и стала наглаживать ее по голове.

— К сожалению, не могу тебя утешить. Скорее всего, ты права. У меня такое ощущение, что он знает все на свете. Что было, что есть и что будет.

— Что же делать? — прогнусавила она.

— Бежать! — озвучила я долбящую меня изнутри мысль, порожденную, конечно, вышеупомянутым страхом, спевшимся с инстинктом самосохранения. — Бежать, еще раз бежать и снова бежать. Подальше от Каретникова.

Я опять, уже в который раз, прокляла Алексея Корчагина. Зачем он только подошел ко мне в баре? Зачем отдал мне эту треклятую карту? И почему я, дура такая, взяла и впуталась во все это дерьмо? Добровольно. Я что, самоубийца? Может, мне просто надоело жить? Не похоже.

Я поднялась и осмотрела себя в зеркало. Джинсы Лисовского были больше на один размер, но ремень их отлично удерживал на бедрах от падения. Невольно на ум приходил Сталин: вот так и недолго их потерять по дороге, особенно, если бежать тушить пожар! Однако длинная мужская рубашка шла мне как корове доспехи. Нечего и думать о том, чтобы показаться в этом перед сотней посетителей аквапарка.

Юлька выглядела не лучше в Мишкиной пижаме. На улице ее примут за сбежавшего пациента психдиспансера — это и к гадалке не ходи. Но в шорты с майкой ее не оденешь, в этом Образцова права. Иначе ее побьют местные шлюхи ввиду жестокой конкуренции.

Выход был лишь один:

— Дворами проскользнем домой, здесь близко. Я уже этот путь изучила досконально. Бабка слепая, все равно не разберется, в чем мы. Надо будет быстро переодеться и наведаться в аквапарк. Если все в порядке — подкинем Димке его часть денег и свалим из города. Если нет — мигом на вокзал.

Юлька вытерла слезы, кивнула.

— Ты хочешь забрать все деньги?

— Сейчас это лучшее, что мне приходит на ум.

— Деньги — зло.

— Каретников — еще большее зло. Обувайся.

Я не знала, кем он был. Я не ведала, на чьей стороне он играет. Я понимала лишь одно — последние два раза он общался с человеком, от которого нам нужно было бежать куда подальше, чье имя вызывало в душе легкий приступ паники и зарождающуюся истерию. Он говорил по телефону с Черкесом — именно это слово мы встретили в списке вызовов. То, что это тот самый Черкес, о котором предупреждала нас Марина Сергеевна, не вызывало сомнений. И этот прискорбный факт затмевал даже чудесные Димины поступки по неоднократному спасению наших жизней. Просто создавалось впечатление, что мы не выиграли, оставшись в живых, а лишь проиграли, продлив свою агонию, так как, если такой человек, как Каретников, не дает нам умереть от пули сегодня, значит, он готовит нас к чему-то куда более худшему и мучительному завтра.