Клуб кладоискателей

— Интересный вопрос. Мне бы тоже хотелось это знать. По моему скромному расчету — недели две-три. Сначала они пытали меня, резали ножом, вымогая место, где лежат письма. Затем кто-то из моего ближайшего окружения меня предал, и они узнали, что я спрятал письма в сейфе, а сам сейф зарыл глубоко под землей. Тогда стали требовать от меня карту, но я сказал, что у меня ее нет. Сначала дорогая теща не верила — она вообще больна паранойей, например, вбила себе в голову, будто я имею отношение к смерти ее дочери, своей жены, что является полнейшим абсурдом, — потом она убедилась, что не вру по поводу карты, и отныне я для нее бесполезен. Четыре дня назад она перестала меня кормить, поить и включать свет. Так что я для нее вроде как уже умер. Вы вообще в курсе вещей, я так полагаю, раз вас сюда посадили, да? Или надо сначала рассказать? А то я — сейф, письма, карта…

— Не надо, мы многое знаем. Только вот непонятно: первое — как вы смогли такое провернуть с сейфом на территории аквапарка? Там ведь охрана. Да и вообще, сейф тащить по городу… А чем тогда с охраной драться, коли руки заняты? Непостижимо. Второе. Кто спрятал карту в третьей ступеньке? Вы? Когда вас сюда тащили, да? А как вы умудрились так проделать, чтобы никто не заметил?

— Отвечаю. Первое. Я работаю строителем. Я был начальником бригады подрядчиков, воздвигавших аквапарк. То есть, когда я закапывал сейф, аквапарка еще не было. Это случилось два года назад. Ворота уже стояли, но ключи у меня были. Мне помогали двое друзей. Один из них, как видно, и слил кое-какую информацию недоброжелателям. Ну да Господь ему судья.

— А второй — Алексей Корчагин?

— Именно. Вы знакомы с ним? — удивился узник замка Иф. — Как он? Они ведь не вышли на него?

Я немного помолчала. Но нужно все-таки сказать…

— Федор, Алексея застрелили. У нас на глазах.

— Да, это было ужасно! — закивала Юлька. То есть, я думаю, что закивала.

— Что?! Вы уверены?

— К несчастью, да, полностью.

Он глубоко вздохнул.

— Господи! Что ж… Я не удивлен. Это не люди, а звери. Вы не поверите, такой хороший человек был! Такой надежный!

Он продолжал расхваливать человека, втянувшего нас во все это, припоминать все его положительные качества и особенности характера, мы смиренно слушали, так как заняться больше все равно было нечем.

Наконец он дошел до самого интересного.

— А насчет второго пункта, честно говоря, понятия не имею, о какой ступени идет речь.

Вот это нас действительно ошеломило.

— Как? Но если не вы спрятали карту, то кто же?

— А где вы ее нашли?

— Одну половинку отдал нам Алексей перед самой смертью. По второй он дал координаты — «Нежух», вниз, третья ступень. Ни о чем не говорит?

— Как вы сказали? Нежух? Это вроде пещера такая? Нет, я по правде понятия не имею. И вообще не было никаких половинок, карта была одна, целая, когда я отдал ему на сохранение.

— Значит, он сам порвал ее на две части. Так, что ли?

— Но зачем? Не понимаю.

— А как же вы жили эти четыре дня? — поинтересовалась Юля с намеком на восхищение. Хотя мы вроде как собирались повторить сей подвиг, потому к восхищению добавлялась жажда знаний, интерес к опыту заядлого затворника.

— Ну, я предполагал такой исход, поэтому кое-что недоедал, откладывал на будущее. Пил мало, экономил воду. Вот, моих запасов и хватило на эти дни. Последний глоток выпит за пару часов до того, как вас сюда спустили.

— Как это печально… Совсем ничего не осталось? — с робкой надеждой уточнила Юлька.

— Совсем, уж придется вам поверить мне на слово.

— Что с нами будет дальше?

— Дальше? Сначала начнет сохнуть кожа, губы будут трескаться. Появятся судороги. Затем начнутся галлюцинации. Еще через день мы ослепнем (однако в этой темноте потеря небольшая, не правда ли?), уже позже оглохнем (а вот это уже плохо). Потом — смерть.

— Боже мой! — заныли мы от безысходности.

Нам осталось всего три дня. Но каких! Нет, пускай лучше Димка пристрелит нас сегодня же. Да, я проживу на три дня меньше, зато умру без мучений, уж это он постарается. Это Разин палит в живот. Дмитрий же стреляет прямо в сердце. И контрольный — в голову. Нет, наверно, патроны пожалеет. Ладно, пусть тогда сразу в голову! Надо же, «агент для особых поручений». А мы все удивлялись ему.

Долгое время мы лежали молча, закрыв глаза и думая каждый о своем.

— Федор, а вы связаны? — спросила я.

— Нет. Я ж говорю, старуха Изергиль совсем про меня забыла. Уже похоронила на радостях.

— Тогда вы можете нас развязать!

— Да зачем вам это? Все равно ведь умрем.

— Знаете, я хочу умереть стоя! — заявила я в сердцах.

— Ну вы прямо Долорес Ибаррури! Лучше умереть стоя, чем жить на коленях, я согласен с вами. Но имеется некоторая проблема. Ваше появление вселило в меня некую оживленность, потому я сейчас разговариваю. Вам кажется, что со мной все в порядке, но это не так. — Донесся какой-то шорох, и Алехин застонал. — Видите, я даже повернуться уже не могу.

— Вас так сильно ранили?